Монгол - Тейлор Колдуэлл

Если он попытается увидеть девушку, начав свару с охраной, то станет смертельным врагом могущественного Тогрул-хана и не менее сильного калифа Бухары. На земле не найдется норы, где бы он смог скрыться от них. Кроме того, пострадает его народ. Все, чего ему удалось добиться, пролив столько крови и принеся смерть десяткам и десяткам людей, мучая окружающих и причиняя мучение себе, — все пропадет зря.

Но странное дело, он понимал цену попытки, попытался воззвать к собственной памяти и рассудительности, даже сжал голову руками и нервно пробежался пальцами по густым рыжим волосам, но понял, что на все и всех наплевать, кроме Азары. Мир может идти ко всем чертям, но он должен повидать девушку! Но он не мог заставить себя поверить в это. Молодой воин вспоминал, что обычно все выходило так, как он желал, и лишь потом он подсчитывал меру платы за исполнение своего желания.

Как-то Кюрелен сказал: «Откуси больше того, что ты сможешь проглотить, а затем все же проглоти откушенный кусок». Вспомнив эти слова дяди, Темуджин рассмеялся, но смех больше походил на стон.

«Если удастся каким-то чудом увидеть ее, что делать после того, как я омою жар страсти в прохладных водах ее тела? Как смогу спасти Азару от объятий и гарема старого калифа? Мне пока не стоит об этом думать», — продолжал рассуждать Темуджин.

Он поднялся и сорвал с себя белое шелковое великолепие, пожалованное ему Тогрул-ханом, и отшвырнул одежды с гримасой отвращения. Потом Темуджин надел единственную смену одежды, которую привез с собой, — свободную тунику из полосатого красно-белого льняного материала — и натянул грубые сапоги из сыромятной кожи, заткнул за пояс кинжал и взял в руки саблю, предварительно осторожно проведя пальцем по кромке лезвия. В свете луны и лампад широкое изогнутое лезвие сверкало, как бледная молния.

Темуджин накинул на плечи плащ и натянул на голову капюшон. Из темной глубины капюшона его глаза светились, как у хищного и опасного зверя. Потом Темуджин застыл, подобно статуе, все его дикие инстинкты и обостренные чувства сконцентрировались на тихом звуке шелестящих шагов. Темуджин рывком раздвинул занавески. Перед ним стоял жирный евнух, увидев перед собой молодого монгола, он низко поклонился и приложил палец к губам.

— Пойдем со мной, господин, — шепнул евнух.

Темуджин внимательно взглянул на него.

— Кто тебя прислал? И куда ты собираешься меня вести? — резко спросил он.

— Пойдем со мной! — низко поклонился тот.

Темуджин колебался и кусал губы. Но разглядел дружелюбное выражение лица евнуха, хотя можно было заметить, что тот был сильно испуган.

Темуджин проверил кинжал за поясом и крепче сжал в руках саблю. Его сердце билось сильно и быстро. Может, за ним прислала Азара? Иных объяснений не было.

— Идем, — сказал Темуджин.

Он последовал за евнухом в длинный темный коридор. В конце коридора стоял, покачиваясь и опираясь на длинную саблю, караульный евнух. Он пытался дремать стоя, голова его упала на грудь. И опять проводник Темуджина приложил палец к губам и прошел вперед, приподнявшись на цыпочки, осторожно отодвинул тяжелый алый кожаный занавес, и они очутились в крохотном внутреннем садике, лунный свет омывал его, и теплый ночной ветерок высушил пот на лице Темуджина. Воздух был напоен тысячью сладких и острых цветочных ароматов. Молодой монгол слышал отдаленный сонный звук плещущейся в фонтане воды. За внутренним двориком располагались огромные сады, темные и тихие, хотя время от времени можно было различить в траве фосфоресцирующие огоньки светляков.

Темуджин следовал за евнухом, сжимая в руках саблю. Они, подобно теням, скользили по влажной траве и завернули за темную стену — сразу поток желтоватого света ослепил их после темноты. Тогрул-хан и его сын сидели за поздним ужином с посланцами калифа Бухары. Темуджин слышал веселый приглушенный звон цимбал, завлекающий смех танцующих женщин и резкий хохот мужчин. Темуджин был в ярости, потому что его не пригласили на этот ужин. Степной варвар оставался неподходящей компанией для изысканных мужчин Бухары и мягких, изнеженных жителей Персии! Темуджин заскрипел зубами, остановился, уставившись на струящийся желтый свет.

Он почувствовал, как его тянут за плащ. Евнух знаком показал, что им лучше продолжить путешествие. Темуджин отшвырнул его руку прочь. Евнух перепугано прошептал:

— Господин, мы должны поспешить! Если охрана нас тут обнаружит, мы погибли!

Темуджин что-то мрачно пробормотал и последовал за евнухом. Тот подошел к концу низкой стены и поднял руку. У входа во дворец расхаживали вооруженные воины. Проходя мимо караульных, они перекликались и продолжали обход.

Из дворца послышались громкие звуки хохота, песни и музыка. Огромные, оббитые медными листами двери открылись, и несколько мужчин вышли в прохладную ночь. Один из них позвал охранника, позвякивая монетами. Тот подбежал к нему, факел в его руках отбрасывал красные блики в темноту. Гость Тогрул-хана презрительно рассмеялся и швырнул монеты в воздух. Свет факела отразил их яркий блеск, осветил лицо перса, темное, с тонкими чертами. Яркими огоньками светились драгоценные камни, украшающие его пышный тюрбан, сверкающий золотом пояс и прекрасные кольца, в великом множестве блестящие на тонких пальцах. Остальные охранники с хохотом пытались поймать монеты до того, как они упадут на землю.

Это был самый подходящий момент, чтобы незаметно проскользнуть мимо стражи, и евнух подал Темуджину знак. Они летели, подобно теням, в двух шагах мимо орущих и хохочущих воинов, и им удалось достичь спасительной тени густой рощицы что-то шепчущих в темноте деревьев, и, переведя дыхание, осторожно пробрались мимо деревьев и вышли в сад. Внезапно соловей начал выводить сладкие, страстные рулады, наполняя ночь великолепными трелями. К нему присоединился еще один ночной певец.

Темуджин ощутил прикосновение к лицу свежей темной прохлады. Они начали спускаться в грот, где царила тишина, было очень влажно и темно. Темуджин с трудом мог разглядеть проводника, хотя тот шел всего на шаг впереди него.

Евнух остановился.

— Господин, далее я не пойду, — шепнул он. — Я буду здесь ждать тебя. Пройди вперед десять шагов, а потом остановись.

Темуджин заколебался. Что это? Западня? Но зачем Тогрул-хану подобные тайны? Существуют более легкие и простые пути расправы с человеком! Он крепче зажал в руках саблю и медленно зашагал мимо евнуха, считая шаги. Затем он остановился, оказавшись в полной темноте. Он также ничего не слышал, кроме шепота темных деревьев и соловьев, наполнявших теплую ночь томительным пением.

Темуджин почувствовал, как кто-то коснулся руки. Прикосновение напоминало касание листа. Он вздрогнул, протянул руку и схватил чью-то тонкую кисть, резко притянул женщину к себе и сжал в объятиях.

— Азара! — шепнул он. Он весь напрягся, и казалось, в венах у него закипела кровь, того и гляди, вены лопнут от ее напора.

Темуджин услышал тихий смех и мягкие губы из-под чадры коснулись его сухих напряженных губ. Он просто захлебывался от теплого запаха женской плоти, надушенной и слегка дрожащей, но понял, что это была не Азара. Сердце его рухнуло вниз, и он резко отстранился от теплого, нежного тела. Женщина приблизилась к нему.