Я его достану! - Алина Ланская

— А?

— Завтра идешь на благотворительную ярмарку, поняла? Небольшой симпатичный текст про наш социально ответственный бизнес.

— Поняла! — Хорошо хоть, что не заставили про тендер копать. Я свою лепту в эту историю внесла — выяснила, что «Аркадия» станет участвовать в тендере. Моя первая победа. Мое знакомство с Олегом!

Народ стал расходиться по своим местам. Трегубова, молчавшая после того, как ее одернул главред, тоже направилась к себе.

— Ира! Ты ничего не забыла?

Виолетта, конечно, не смогла спокойно пройти мимо.

Блондинка, подарив Соколовской уничижительный взгляд, потопала к главному редактору. Чую, опять получит по шее за свою стервозность. Но это ее проблемы. А я нашла в почте письмо про благотворительную ярмарку и углубилась в чтение. Ну как углубилась — сразу вспомнила другую, общегородскую ярмарку и Кощея за книжным прилавком. И его автограф — что все лежит на поверхности…

— Ва-ась, иди-ка к нам! — Возле стола возникла наша секретарша Оксана. Глаза у нее сейчас были похожи на огромные пятаки. — Иди!

Ничего не поняла, но покорно пошла к ресепшен. Не дойдя до него, я уткнулась в огромный букет алых роз, лежащий в прозрачной коробке на диване.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Такие букеты у нас только тебе и присылают, — вздохнула Оксана. — Забирай! Но в ведро вряд ли поместится целиком.

Он помнит обо мне! Хотелось кричать от радости, вопить, прыгать и снова визжать! Он все равно со мной, хоть и занят не пойми чем!

Я только и успела отнести коробку с букетом к себе, как раздался звонок.

— Привет! Спасибо!

— Понравился? Привет! — Я слышала, как он улыбнулся в трубку. Так улыбается счастье.

— Спрашиваешь? Да я так рада! Соскучилась по тебе жутко!

— Я тоже. Но завтра вечером я должен быть свободен. Не планируй ничего, хорошо?

— Не буду, только если с тобой.

— Со мной. Вась, не могу больше разговаривать, вторая линия. До завтра!

— До завтра!

Я прикрыла глаза. Напряжение, сжимавшее меня последние дни, улетучилось. Ничего не изменилось, все хорошо, просто временные проблемы, но не более того. Зря нервничала.

— Ну что, довольна? — Я вздрогнула и открыла глаза. Трегубова.

— Чем?

— Я ухожу. Насовсем. Добилась своего, молодец. Я тебя недооценила. — Ирка говорила негромко, но очень зло. — Кощей, значит, целую редакцию тебе купил. Круто!

— Ты чего, Ир?

Больше ничего сказать ей не успела. Трегубова меня перебила:

— Я, может, и сволочь завистливая, но передком никогда не работала, все мои статьи — потому что я профессионал и умею писать. А ты никто и ничто без власти и бабок своего хахаля. Пустышка, Вась. Всегда ею будешь. И это все здесь понимают. Но молчат, потому что за правду у нас теперь увольняют! Тебе никогда не стать настоящим журналистом!



— О! Привет, Василиса! А ты куда?

Перед глазами возникло раскрасневшееся лицо Светки, девчонки, с которой вместе летали в пресс-тур с «Буяном». Оказывается, сейчас мы с ней только что ехали в одном автобусе.

— Привет! Наверное, туда же, куда и ты. В «Аркадию», репортаж делать с ярмарки.

— Да ладно? Серьезно? — Она даже не пыталась скрыть свое любопытство. — Вот уж не думала…

— О чем не думала? — Я старалась быть вежливой, хотя нутром почувствовала подвох в ее словах. И не ошиблась.

— Ну-у… это ж так себе… событие. Сама знаешь, никто читать не будет. Я хотела отбиться, но все равно заставили! Только время зря потеряю. Но ты?

— А что я?

— Я думала, тебя-то не погонят в такой холод к черту на рога отписывать пустой репортаж. Ты же как бы… — Она сделала многозначительную паузу. — А Бессмертный как к этому относится? Что тебя сюда загнали?

— Никто меня никуда не загонял. Это просто работа.

Света промолчала — может, ждала от меня продолжения? Но я только ускорила шаг. До «Аркадии» оставалось метров сто.

— Так вы встречаетесь? Вась, странно как-то…

— Свет, тебе дать официальный комментарий?

Я не выдержала! Нервы и так как струна, что бы я себе ни говорила. На работе продолжали обсуждать увольнение Трегубовой, не со мной, конечно, а за моей спиной. Но пару осуждающих взглядов все равно словила. Добрый Елисеев поделился общим настроением: с Иркой поступили несправедливо, и в этом виновата я. Точнее, бабло Кощея.

— Ну-у-у… — Светка ни капли не смутилась. — Слушай, ничего личного, как говорится, но все удивились, увидев вас на выставке. Он же вроде жениться собирался. А может, и до сих пор собирается…

Я резко остановилась.

— Что?

— Вась, ты ведь тоже журналист, мы обязаны ничего не принимать на веру. Но это первое, что сразу пришло в голову. Он тебе дал интервью. Тебе! А потом все прифигели, когда вы вместе заявились на выставку. Ты его ширма, да? Чтобы отвести внимание от настоящей невесты?

— В смысле? Что за бред?

— Да ладно, Вась. — Светка примирительно улыбнулась. — Это очень крутой пиар-ход. Многие купились, о его невесте теперь вообще никто не пишет. Он уже давно ни с кем вместе не выходил в свет, а тут на фоне всех этих слухов ты появилась… Вась, Вася! Ты куда?

Я быстро зашагала к супермаркету. Меня трясло.

— Ты обиделась? Прости, я не хотела. Так у вас, что, по-настоящему?

Отвечать я, разумеется, не стала. У входа курили несколько журналистов, я быстро им кивнула и проскочила внутрь. И только среди незнакомых людей, снующих между рядами, смогла выдохнуть.

Цензурные слова в голову не приходили, только матерные. Чуть было не схватила телефон и не набрала Кощею, чтобы пожаловаться. Хорошо хоть, вовремя одумалась, но сказать мне было что. И не только Олегу!

Как же его не хватает эти дни! Мне бы только увидеть, обнять, спрятаться в его руках. А еще услышать насмешливые нотки в голосе, засмеяться от того, как он двумя словами приложит всех этих сплетников так, что я тут же перестану думать о них и переживать.