Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

Но эйфория была недолгой. Маргарет вновь захватила рутина, а ведь за ней по пятам следуют дурные вести. «Мягкотелые» вылили в прессу ядовитые замечания, которые не смели высказать на заседании правительства. Маргарет решила «всем показать пример»: 5 января 1981 года господин Сен Джон Стевас был отправлен в отставку со словами благодарности. Он был председателем палаты общин и судьей герцогства Ланкастер, так что обладал лишь ограниченной властью. И все же его сменил Фрэнсис Пим. Стеваса не очень любили, так что его уход никого особо не задел, но это было предупреждением для других. Команда «жестких» была усилена Джоном Ноттом, взявшим на себя заботу о министерстве обороны, а также несколькими министрами и заместителями министров; это были люди, прошедшие жесткий отбор, избранные из избранных: Леону Бриттену было доверено Казначейство, а Норману Теббиту и Кеннету Бейкеру — министерство промышленности.

Правительству требовался хороший удар хлыста, что правда, то правда. В энергичной речи, произнесенной в палате общин в конце февраля 1981 года, премьер-министр подтвердила, что по-прежнему придерживается избранного курса: «Когда правительства некоторых стран пытались стимулировать рост занятости путем вливания денег в экономику, это приводило только к росту инфляции. Инфляция порождала рост цен, рост издержек производства, а это означало утрату конкурентоспособности. Немногие рабочие места, создаваемые в таких случаях, быстро теряются вместе с другими. Получается замкнутый круг: убыстряется рост безработицы и инфляции, процесс постоянно возобновляется, и всякий раз уровень и того и другого только увеличивается». Общественность заволновалась; причем как правые, так и левые проявили беспокойство. «Санди таймс», обычно придерживаясь консервативных взглядов, в конце февраля публикует статью под заголовком «Нет, миссис Тэтчер, вы ошибаетесь». Даже заднескамеечники испугались за свои депутатские мандаты. Они, люди достаточно близкие к Маргарет, не могли равнодушно наблюдать, как в их округах, будто грибы после дождя, появлялись и множились временно бездействующие промышленные зоны. В конце февраля Иэн Гоу, личный парламентский секретарь премьер-министра, передал написанный им в крайне мрачных тонах меморандум, где говорилось «о значительном ухудшении морального состояния наших депутатов, в особенности по причине постоянно возрастающей тревоги из-за масштабов рецессии и безработицы». Маргарет также упрекали в некотором бездействии по отношению к профсоюзам и в определенной апатии в деле уменьшения государственных расходов.

Итак, в бюджете 1981 года крылись все опасности. Его обнародования ждали как некоего переломного момента: одни надеялись на поворот на 180 градусов, другие его боялись. Три четверти членов кабинета требовали повышения расходов, чтобы воспрепятствовать рецессии или затормозить ее. Мэгги все время думала об инфляции. К тому же она знала, что одним из основных неблагоприятных факторов для британской экономики являлся завышенный уровень процента ссуды. По ее мнению, единственное средство, способное его снизить, — это уменьшение государственного долга; следовало уменьшить знаменитый показатель потребности государственного сектора в заемных средствах, то есть еще и снизить расходы. Чтобы составить этот «ключевой» бюджет, она окружила себя экспертами, которым доверяла: среди них были Джон Хоскинс, Алан Уолтерс, Дуглас Уосс и конечно же Джеффри Хау. Кабинет призвали обойтись без острых дискуссий. После долгих колебаний, тогда как Казначейство требовало удовлетворить потребности государственного сектора в заемных средствах в размере 13 миллиардов фунтов, Маргарет удалось уговорить Джеффри ограничить этот показатель 10,5 миллиарда. Повышение налогов было неизбежно. Вместо того чтобы повысить ставки прямых налогов, ввели новые налоги на табак и алкоголь. Дело обстояло так, что «фискализм» начал приходить на смену чистому и жесткому монетаризму. Если инвестиции в промышленность всячески поощрялись по-прежнему, то снижения налогов не произошло, хотя оно первоначально и предусматривалось. Многие субсидии ради экономии средств были отменены, в особенности те, что выплачивались различным органам местного самоуправления, часто находившимся под контролем Лейбористской партии. Однако, несмотря на все предпринимаемые меры, расходы продолжали расти, особенно из-за постоянного увеличения пособий, выплачиваемых в качестве возмещения ущерба, причиненного безработицей, что было вызвано оздоровлением экономики. Таким образом, государственные расходы выросли с 44 до 47,5 процента от ВВП. Правда, структура их финансирования действительно стала более здоровой.

Этот бюджет нельзя было назвать дефляционным (о чем свидетельствует увеличение государственных расходов в процентах к ВВП), его можно было бы назвать как угодно, но только не бюджетом нового экономического подъема. Среди левых новый лидер Лейбористской партии Майкл Фут, сменивший на этом посту Джима Каллагена, громко заявлял, что «у него не хватает крепких слов, чтобы заклеймить этот бюджет, который будет последним бюджетом консерваторов надолго». В самом правительстве «мягкотелые» были ошеломлены и сражены. С ними даже не проконсультировались! Проект бюджета был передан им накануне его представления в палате общин! Слишком поздно, чтобы сорганизоваться… Иэн Гилмор, Джеймс Прайор и еще кое-кто попытались организовать обед, чтобы «разбудить членов кабинета». Тщетно. Питер Каррингтон отказался войти в круг участников заговора; экономика не являлась сферой его компетенции. Уилли Уайтлоу же оставался верным сторонником Маргарет и направил всю свою энергию на то, чтобы «выкосить траву» под ногами участников зарождавшегося мятежа.

Представление бюджета в марте 1981 года произвело эффект громового разряда. Стало ясно, что «Железная леди» ничего не собирается менять. Она, кстати, заработала еще одно прозвище, ТИНА, от начальных букв выражения «There is not alternative» («Нет альтернативы»). Пресса запылала. Профессионалы по части написания всяческих петиций и воззваний, а также экономисты, проникшиеся идеями неокейнсианства, как говорится, «полезли на крепостную стену», то есть пошли на приступ: 364 экономиста из университетских кругов и пять бывших главных советников Казначейства подписали манифест и направили его в «Таймс» для публикации, дабы он оказался в этом деле решающим документом. В нем были и такие строки: «В экономической теории не существует базы, на которой можно было бы обосновать убеждение правительства в том, что при снижении спроса будет положен конец бесконтрольной инфляции и что за этим последует автоматическое возрождение рынка занятости. Политика, проводимая правительством сегодня, только усугубит депрессию, разрушит промышленный фундамент нашей экономики и создаст угрозу как экономическому положению нашей страны, так и социальному». Невозможно было бы вторично собрать столько дипломированных специалистов, которые бы так ошибались: в конце 1981 года инфляция начала существенно снижаться, приближаясь к 12 процентам в год, чтобы затем, между 1983 и 1987 годами, колебаться от 4 до 5 процентов. Базовый процент ссуды в 1981 году снизился на 2 процента. Фунт стерлингов «воспрял духом», и его курс к декабрю 1981 года составил 1,81 доллара. Наконец, 30 июля 1981 года Джеффри Хау мог объявить в палате общин о том, что рецессия в Англии завершилась. После падения промышленного производства на 17 процентов по сравнению с 1979 годом промышленность, наконец, стала оживать. Увы, уровень безработицы еще был высок и нестабилен. В 1982 году безработица достигнет 13 процентов, но затем начнет постепенно снижаться и к 1990 году составит 5,8 процента… Никогда прежде ученые мужи не выставляли себя на такое посмешище. Они только увеличили недоверие Маргарет к самозваным экспертам и к ученым в мантиях…