Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу - Игорь Давыдов

— Я не спрашивала, — честно призналась служаночка.

— Ладно, — кивнула Броня. — Пойдём и выясним всё сами.

3.

Жаки улыбалась во весь рот, довольная тем, что госпожа посчитала её достойной очередного поглаживания по голове. Броня тоже была довольна. Причём даже не столько и не столько достижениями голубоглазой паладьи Хаоса, сколько её живостью и жаждой активности.

— Поздравляю с вербовкой, — не удержалась от улыбки Лешая. — Тебе даже не потребовалось ему конечности отрывать.

— Ну, так всё было оторвано до меня, — хихикнула француженка. — Мне надо было только над мотивацией поработать.

Синеглазка перевела взгляд с сияющей жизнерадостной Жаки на Меца. Пан Праведный с самым независимым и спокойным видом сидел рядом с кроватью в позе сейдза, приземлив центр тяжести себе на пятки. Выглядела такая посадочка, вроде как, удобно, но Броня отлично знала, насколько данное впечатление обманчиво. Спина прямая, колени утыкаются в пол, весь вес идёт на ноги. Ужас, а не способ выждать время, если честно.

Похоже, всё-таки, Броне было бесконечно далеко до Меца в вопросах снобизма. Так что, можно предположить, что бывший азиат и Вик, удобно устроившийся на той самой кровати с новенькой книжицей, споются.

— Ладно, Жаки, беги. Принеси пану Праведному его меч.

— Я благодарен за доверие, госпожа, — терпеливо заметил свежезавербованный самоучка. — Но мне бы хотелось бы заполучить ещё и привычное тело.

— Всему своё время, — улыбнулась Броня. — Пусть тело, которым вы пользуетесь, и не ваше родное, но оно, хотя бы, здоровое. Ваша ситуация не критична. У меня есть задачи поприоритетней вашего удобства. Но не беспокойтесь. В конце концов, вы постоянно будете маячить у меня перед носом, постоянно напоминая о своих бедах.

Златовласая француженка уже вернулась с самопальным мечом пана Праведного при себе. Госпожа Глашек приняла его из рук подопечной, а затем небрежно бросила Мецу. Тот ловко поймал оружие за костяной клинок, поближе к рукоятке.

— И вот ещё что, — продолжила Броня, — у нас в ковене принято общение на «ты». Исключение сделано только для Виктора: если он хоть раз обратится к кому-нибудь настолько неформально, вселенная сколлапсирует.

Мец изогнул бровь.

— Вы говорите о ковене, но я не просто не являюсь некромагом: я ещё и преступник, подлежащий уничтожению.

— Этот вопрос мы и собираемся уладить, — пожала плечами Лешая. — Я имею в виду не тот факт, что конкретно ты находишься вне закона. Подобное решается парой звонков: я без труда найду поручителя, да и подданные ректора УСиМ пойдут мне навстречу в вопросе зачисления тебя на первый курс. Я привыкла решать вопросы более системно: если в правиле появляется чересчур много исключений, его необходимо менять.

— Думаете, у вас получится? — Мец был настроен скептически.

В беседу вмешался доселе молчавший Виктор.

— Пан Праведный, попридержите язык, вы общаетесь с богиней.

В качестве ответа некромагу печального образа достался хмурый недоверчивый взгляд самоучки.

— У меня есть пара рычагов давления, — Броня повернулась спиной к собеседнику и двинулась в сторону выхода. — И если мы будем дальше здесь языками чесать, я потеряю возможность оперативно за них подёргать. Я итак потратила много времени в «крепости одиночества».

— Мне… следовать за вами? — уточнил пленник. — Вы не будете меня допрашивать?

— Тебя допросят по очереди Жаки и Виктор прямо по пути. Зачем мне нужны подчинённые, если я должна буду делать всё сама?

Спустя несколько секунд молодые люди нагнали Лешую.

— Может, я лучше для начала расскажу, что считаю важным? — предложил Мец. — Мы ведь всё равно должны сейчас куда-то ехать? Это было бы рациональной тратой времени.

— Рациональная трата времени? — усмехнулась Броня. — Мне нравится, как это звучит. Начинай вещать.

4.

Даркен думал, что ему потребуется провести в гостях у Глашек больше времени. Однако в этом не было никакой нужды: Лешая покинула свою обитель, едва лишь зализав раны, и теперь ни Ёлко, ни её прямого начальника, ничего не держало в храме хтонического божества.

Свалить бы с этого места… а ехать некуда.

Сына рода Маллой сегодня просто нигде не ждали. Даже экстренное совещание, в необходимости которого молодому человеку удалось убедить соизволившего обратить на него внимание представителя короны, должно было состояться лишь завтра, а иные мероприятия, согласованные Даркеном попросту не требовали его личного присутствия.

И едва лишь осознав этот факт, а также, что Ёлко в ближайшее время не собирается выныривать из сбора данных и расстановки своих пешек на карте Праги, юный некромаг ощутил сонливость. Тяжёлую, как после тихой пьянки. Даркен покамест боролся с Гатеей-ключницей, хранительницей мечтаний и сновидений, за собственное сознание, но уже понимал, что скоро сдастся.

В попытках урвать у богини малого пантеона немного минут бодрствования, молодой человек вышел на крышу храма Лешей. Виды отсюда открывались прекрасные. По крайней мере с точки зрения Маллоя-младшего, обожавшего эстетику урбанистических пейзажей.

С точки зрения Дарка даже в мрачном, ломанном, пугающим запустением Коваче можно было увидеть нечто прекрасное, если знать куда и как смотреть.

Свежеотремонтированные дороги соседствовали с разрушенными зданиями. Лишь малая часть построек была доведена до функционального состояния. И над всем этим возвышалась древесная дева, огромная, как и положена той, кого зовут Иггдрасиль. Сонная прелестница, каждый раз исправно открывавшая глаза, когда кто-то, помимо слечны Глашек, приближался к именитой Стенающей Роще, полной изуродованных людей. Последним, кстати, сейчас было проще, чем всего месяц назад: они отбросили листья, покрытые сеточкой оголённых нервных окончаний, и зимовали в состоянии относительного покоя. Пытка болью сменилась пыткой сенсорной депривации. Многие ли казнённые Лешей останутся в здравой памяти к весне, когда они, превращённые в демонические растения грешники, начнут плодоносить своими допельгангерами?

За спиной юного пана Маллоя скрипнули петли, а затем и створка прошуршала, отодвигая слой снега, припорошившего полы и перила балкона. Спустя ещё секунды две рядом с «номером один» появилась изящная хрупкая фигурка слечны Штернберк.

— Снова любуешься пейзажами и пытаешься поэтично описать город, как живое существо? — тихо спросила девушка.

— Лучше переходи сразу к делу, Туна, — поморщился Дарк. — Если мы будем ходить вокруг да около и играться словами, я прямо тут «потухну». Неужели моё отношение к этикету-шметикету тебе не известно?

Рыжеволосая красотка издала странный звук, нечто среднее между хмыканьем и хихиканьем.

— Даже когда знаешь, что твой босс и возлюбленный любит прямоту, говорить на некоторые темы без подводки всё ещё сложно. Иногда даже сложней, чем если бы он сам любил ходить «вокруг, да около».