Осколки прошлого - Карин Слотер

Так они доехали до Вайоминга, потом до Небраски, потом до Юты и потом, наконец, до Иллинойса.

В течение всех двадцати восьми часов пути до окрестностей Чикаго, почти каждую секунду, что она бодрствовала, Джейн рассказывала Нику, как она его любит.

Она была йо-йо. Она была Патрисией Херст. Она выпила газировку с цианидом. Она исполняла приказы соседской собаки.

Джейн уже не волновало, была ли она в секте и был ли Ник Дональдом Дефризом. На самом деле, ее уже и план не особо волновал. Ее роль в нем была в любом случае исполнена. Теперь на авансцену вышли члены остальных ячеек. Конечно, ее все еще возмущали злодеяния, которые совершали ее отец и старший брат. Она скорбела по Лоре и Роберту Жено. Ей было плохо от того, что случилось с Четвертаком и Александрой Мэйплкрофт в мастерской. Но ведь на самом деле Джейн необязательно было верить в то, что и почему они делали.

Она должна была верить только в Ника.

—Здесь поверни направо,— сказала Паула. Она сидела на корточках рядом с водительским сиденьем, положив руку Джейн на плечо, и это напрягало, ведь Паула прикасалась к людям, только чтобы сделать больно.— Ищи съезд направо. Он за деревьями.

Джейн увидела съезд в нескольких метрах от них. Она включила поворотник, хотя их фургон был единственным транспортным средством на несколько километров вокруг.

Паула ущипнула Джейн за руку.

—Дура конченая.

Джейн слышала, как Паула пошла в глубь фургона. У нее поднялось настроение, потому что настроение поднялось и у Ника. То же самое случилось с Эндрю. Эффект был магический. Стоило им только увидеть веселую ухмылку Ника, как любые беспокойства и сомнения испарились.

И это произошло благодаря Джейн.

—Горе?— Эндрю заворочался на пассажирском сиденье, как только шины зашуршали по гравию на подъездной дорожке.

—Приехали,— у Джейн вырвался вздох облегчения, как только они выехали из-за тени деревьев. Ферма выглядела именно так, как она ее себе и представляла по зашифрованным сообщениям Эндрю. На пастбище паслись коровы. Огромный красный амбар возвышался над скромным одноэтажным домом того же цвета. Во дворе цвели маргаритки. Совсем небольшой газончик рос за белым забором. Такое счастливое место, где можно растить детей.

Джейн положила руки себе на живот.

—Все нормально?— спросил Эндрю.

Она посмотрела на брата. Сон ему на пользу не пошел. Он стал выглядеть даже хуже, чем раньше.

—Мне стоит волноваться?

—Совершенно не стоит,— неубедительно улыбнулся он.— Мы сможем отдохнуть здесь. И ни о чем не волноваться.

—Знаю,— сказала Джейн, но она точно не перестанет волноваться, пока Ник не вернется из Нью-Йорка.

Переднее колесо наехало на кочку посреди гравийной дорожки. Джейн поморщилась, когда о крышу фургона стукнулись толстые ветки. Она была готова благодарить небеса, когда они припарковались рядом с двумя машинами напротив амбара.

—Привет, Чикаго!— выкрикнул Ник, распахнув заднюю дверь. Он спрыгнул на землю, вытянул руки и выгнул спину, запрокинув голову вверх.— Господи, как же хорошо вылезти из этой жестянки!

—Это точно,— Паула застонала, пытаясь размяться. Она была всего на несколько лет старше Ника, но вся скрючилась от злобы.

Джейн смогла снова вздохнуть, когда ее ноги коснулись твердой земли. Воздух был морозный — и температура заметно ниже, чем в Калифорнии. Она потерла руки, чтобы согреться, всматриваясь в горизонт. Тяжелый диск солнца висел прямо над верхушками деревьев. Она предположила, что было около четырех часов дня. Она не знала, какой сейчас день, где конкретно они находятся и что случится дальше, но была так рада выбраться из фургона, что чуть не плакала.

—Стойте здесь,— сказала Паула и зашагала к дому, поднимая ботинками облака пыли. Она сняла перчатки и стерла угольные пятна под глазами. Ее волосы сзади засалились и стояли торчком. Подол платья был весь в пыли и грязи. Как и у остальных, на ее одежде остались пятна крови.

Джейн посмотрела мимо нее на фермерский дом. Она не собиралась больше думать про кровь. Она либо оставалась с Ником, либо нет.

Все или ничего — так устроены Квеллеры.

Входная дверь открылась. За ней стояла миниатюрная женщина с закутанными в шаль узкими плечами. А за ее спиной — высокий мужчина с длинными волосами, изящно закрученными усами и дробовиком в руках. Он увидел Паулу, но не опустил дробовик, пока она не положила пенни в раскрытую руку женщины.

Это была идея Ника. Пенни, Никель, Четвертак, Десятицентовик — каждое имя обозначает ячейку, каждая ячейка использует соответствующую монетку, давая понять другому, что разговор конфиденциален. Ник с восторгом играл в эту игру под названием Армия меняющегося мира. Он заставил их всех вплоть до нижнего белья одеться в черное и выстроил в одну шеренгу, как солдат на плацу, пока торжественно клал в ладонь каждого монетку, означавшую его кодовое имя.

Этот дурачок не знал слово «симбиотический», так что просто выдумал слово «симбионистский».

Джейн сжала зубы, пытаясь прогнать голос Данберри из своей головы.

Она сделала свой выбор.

—Не знаю, как вы, отряд, но я умираю с голоду,— Ник закинул руку Эндрю на плечи.— Энди, что насчет тебя? Как там говорится? Корми простуду, мори голодом лихорадку[42] или наоборот?

—Я думаю, надо дать им обеим виски и уложить в настоящую постель.— Эндрю поплелся в сторону дома, Ник за ним. Оба были заметно измотаны, но энергия Ника, как всегда, заставляла их двигаться вперед.

Джейн не пошла вместе с ними к дому. Она хотела размять ноги и посмотреть на ферму. Ей хотелось хоть минуту побыть в тишине и одиночестве. Она выросла в городе. Дом в Хилсборо находился слишком близко к аэропорту, так что его нельзя было назвать загородным. Пока сверстницы Джейн учились верховой езде и ходили в походы с герл-скаутами, она сидела за пианино и по пять-шесть часов разрабатывала мелкую моторику.

Ее руки привычно опустились на живот.

Будет ли ее дочь играть на пианино?

Джейн это удивляло, но почему-то она была уверена, что у нее будет девочка. Она хотела дать ей какое-либо волшебное имя, а не стандартное «Джейн», или глупое «Горе», или мультяшное «Дженни», как иногда называл ее Ник. Она хотела, чтобы этой девочке передалась вся ее сила, но ни одной слабости. Хотела убедиться, что ее драгоценное дитя не унаследует ее дремлющий комок страха.

Она остановилась у деревянного забора. В поле паслись две белые лошади. Она улыбнулась тому, как они тыкались друг в друга носами.

Они с Эндрю останутся здесь минимум на неделю, может, больше. Когда Ник вернется из Нью-Йорка, им надо будет выждать еще неделю, прежде чем пересечь границу с Канадой. Швейцария была их мечтой, но каково было бы растить дочь на подобной ферме? Провожать ее до дороги и вместе ждать школьный автобус? Прятать пасхальные яйца в связки соломы? Выводить лошадей на выпас и устраивать пикники? Джейн, ее ребенок и Ник.