Осколки прошлого - Карин Слотер

—К чертовой матери!— Паула подняла в воздух кулак. Все остальные последовали ее примеру.

—Мы сделаем это, отряд!— Ник кричал, чтобы его было слышно за поднявшимся шумом.— Мы заставим их поднять свои задницы и обратить на нас внимание! Мы должны разорвать систему в клочья, прежде чем сможем ее улучшить!

—Это верно!— крикнул Вайман.

—Черт возьми, да!— Паула все еще расхаживала по комнате. Она была похожа на животное, готовое вырваться из клетки.— Мы покажем этим хреновым свиньям!

Джейн окинула взглядом комнату. Они все как будто одновременно обезумели: хлопали в ладоши, топали ногами и вопили, как будто смотрели футбол.

—Эй! Послушайте! Просто послушайте!— заговорил Такер. Он встал и поднял руки, чтобы привлечь всеобщее внимание. Это был Эдвин, возлюбленный Клары. Со своими закрученными усами и волнистыми волосами он больше походил на Фридриха Ницше, чем на юриста, но Ник ему доверял, поэтому ему доверяли все.

Он сказал:

—Помните, у вас есть законное право отказаться отвечать на какие-либо вопросы сотрудников полиции. Просто спрашиваете легавых: «Я арестован?» Если нет, уходите. Если да, держите рот на замке — не только с легавыми, со всеми, особенно по телефону. Выучите мой номер наизусть. У вас будет законное право позвонить своему адвокату. Мы с Кларой будем находиться в городе на тот случай, если придется пойти к вам в тюрьму.

—Ты молодчина, Так, но до этого не дойдет. И к черту отдых! Я уезжаю прямо сейчас!

По комнате прокатилась еще одна волна воплей и восторгов.

Ник лыбился, как дурак. Он сказал Кларе:

—Сходи, разбуди Десятицентовика. Надо, чтобы кто-либо подменил меня за рулем. Там всего двенадцать часов езды, но я думаю…

—Нет!— сказала Джейн. Вернее, не сказала. Она это прокричала.

—Господи,— сказала Паула.— Ты сейчас опять начнешь ныть?

Джейн не обратила на нее внимания.

Значение имел только Ник. Он выглядел удивленным — наверное, потому что раньше никогда не слышал, чтобы Джейн говорила «нет».

—Нет,— повторила она.— Энди не может. Ты больше не можешь его ни о чем просить. Он свою часть выполнил. Наша часть была в Осло, и мы ее завершили, так что…— Она снова заплакала, но не так, как плакала последние несколько недель. Ей было больно не из-за того, что уже случилось. Ей было больно из-за того, что очень скоро случится.

Джейн теперь видела все совершенно ясно — все те признаки, которые она не замечала последние месяцы и дни. Внезапные приступы лихорадки. Усталость. Слабость. Язвы во рту, о которых он упоминал мимоходом. Боли в животе. Странная сыпь на запястьях.

Заразились.

—Горе?— Ник ждал. Они все ждали.

Джейн вышла в коридор. Она была в этом доме первый раз, так что ей пришлось по очереди открывать все двери, чтобы найти комнату, в которой спал Эндрю.

Ее брат лежал на кровати лицом вниз, полностью одетый. Он не разделся и не накрылся одеялом, не стал даже снимать ботинки. Джейн положила руку ему на спину. Она дождалась, пока она поднимется и опустится от его дыхания, и только потом позволила самой себе вдохнуть.

Она аккуратно стянула с него ботинки. Осторожно перевернула его.

Эндрю застонал, но не проснулся. Хриплый выдох сорвался с потрескавшихся губ. Его кожа была цвета бумаги. Она так отчетливо видела синие и красные линии его вен и артерий, как будто смотрела на картинку. Она наполовину расстегнула его рубашку и увидела темно-фиолетовые метастазы на коже. Саркома Капоши. Вероятно, еще больше метастаз было в его легких, его горле, может, даже в его мозгу.

Джейн села к нему на кровать.

Она выдержала только полгода, работая волонтером в клинике для больных ВИЧ и СПИД. Видеть так много людей, входящих в дверь, зная, что уже никогда из нее не выйдут, оказалось слишком тяжелым испытанием. Джейн думала, что шум в груди, с которым они ловили последние глотки воздуха, станет самым страшным звуком, который она услышит в своей жизни.

До того момента, когда она услышала тот же шум в груди своего брата.

Джейн осторожно застегнула его рубашку.

На спинке кресла-качалки лежал голубой вязаный платок. Она накинула его на Эндрю. Поцеловала его в лоб. Он был такой холодный. Его руки. Его ноги. Она подоткнула платок как следует. Погладила бледное лицо.

Джейн было семнадцать, когда она нашла старую коробку от сигар в бардачке машины Эндрю. Она подумала, что поймала его на воровстве дорогих сигар Мартина, но потом подняла крышку и буквально ахнула. Пластиковая зажигалка. Гнутая серебряная ложка из драгоценного набора ее матери. Ватные диски с пятнами. Дно банки от кока-колы. Горсть грязных ватных палочек. Сдавленный посередине тюбик крема для рук. Кусок резинового шланга для жгутов. Шприцы для инсулина с черными капельками крови на концах острых игл. Крошечные горстки того, что после долгих лет в гримерках Джейн смогла опознать как некачественный героин.

Эндрю бросил восемнадцать месяцев назад. После встречи с Лорой. После того, как Ник разработал план.

Но было уже слишком поздно.

—Горе?— В дверях стоял Ник. Он кивнул, чтобы она вышла в коридор.

Джейн прошла мимо Ника и направилась в ванную. Она обняла себя. Ее била дрожь. Ванная комната казалась огромной и холодной. Под протекающим окном стояла чугунная ванна. Туалет был древний, с бачком, подвешенным высоко над унитазом.

Точно такой же, как в Осло.

—Ладно,— Ник закрыл за собой дверь.— Из-за чего вы так разнервничались, мисс Квеллер?

Джейн посмотрела на свое отражение в зеркале. Она увидела свое лицо, но это лицо было не ее. Переносица была почти черная. В ноздрях запеклась кровь. Что она сейчас чувствовала? Она уже не знала.

Неприятное оцепенение[43].

—Горе?

Она отвернулась от зеркала. Посмотрела на Ника. И увидела лицо, но оно как будто тоже было не его. Она почувствовала их связь, которая не была настоящей связью. Он лгал о том, что знал имя Четвертака. Он лгал об их будущем. Он лгал каждый раз, когда делал вид, что ее брат не умирает.

А теперь он имел наглость смотреть на свои часы.

—Что такое, Горе? У нас не очень много времени.

—Времени?— она повторила это слово вслух, чтобы осознать всю его жестокость.— Ты волнуешься о времени?

—Джейн…

—Ты обокрал меня.— Ее горло сжалось настолько, что она едва могла говорить.— Ты своровал у меня.

—Любовь моя, о чем ты…

—Я могла бы быть здесь со своим братом, но ты отослал меня. За тысячи километров.— Джейн сжала кулаки. Теперь она знала, что она чувствовала: ярость.— Ты лжец. Из твоего рта выходит только ложь.