Афины. История великого города-государства - Брюс Кларк

от нападавших откупились. Работы по сооружению стен были возобновлены и закончены всего за сотню дней. Некоторые части этой стены, имевшей до 3 метров в высоту, метр в толщину и 10 километров в длину, стоят до сих пор. Но успешное осуществление этого отчаянного предприятия не принесло Хасеки народной любви. Он потребовал, чтобы афиняне, трудом которых и была построена стена, оплатили его расходы – в том числе заплатили за приглашение опытных специалистов. Кроме того, у ворот была выставлена верная ему стража: стена должна была не только не впускать в город албанских разбойников, но и не выпускать из него непослушных горожан.

Через несколько месяцев после возведения стены в городе разразилась эпидемия, убившая несколько сотен детей. Подобно Деметрию Полиоркету IV в., Хасеки был жестоким правителем Афин, возвращавшимся снова и снова, несмотря на упорные попытки города от него избавиться. В 1779 г. он вновь был назначен воеводой, изгнал многих своих противников из числа мусульман и еще сильнее отвратил от себя христиан. Делегаты от Афин отправились в Константинополь и бросили к ногам великого визиря лемехи своих плугов, заявив, что Хасеки сделал жизнь в городе и его окрестностях невыносимой.

После кратковременного изгнания на Кипр Хасеки начал подготавливать свое возвращение к власти в Афинах. Через пару лет ему удалось вернуть себе права на маликане – сбор податей, – хотя должность воеводы пришлось уступить одному из соперников. К концу 1782 г. он снова стал полновластным хозяином Афин благодаря помощи местных союзников, в том числе одной из фракций греческой церкви и влиятельного мусульманина по имени Макфи. Впоследствии Хасеки обратился против Макфи, а когда этот некогда ценный союзник бежал из города, отправил в погоню за ним своих подручных. В феврале 1785 г. Макфи привезли в Афины закованным в цепи и утопили в трюме корабля: этот вид казни изобрел сам Хасеки.

Такое тираническое поведение возмутило глав обеих афинских общин, греческой и мусульманской. Шестьдесят высокопоставленных представителей города, в том числе митрополит Афинский, отправились в Константинополь с жалобой. В Афинах произошло нечто вроде классового восстания, участники которого не делились по этническому признаку. Свободомыслящие мусульмане, вдохновляемые предводителями, которых звали Беллос и Бекир, сожгли дом местного сторонника Хасеки Баптисты Вретоса. На большом собрании общественности горожане осудили знатных особ, принявших сторону тирана, и потребовали установления более справедливой системы муниципального самоуправления. Может быть, на восток распространялись какие-то слабые отголоски революционного духа, охватившего в это время Францию. Ситуация в Афинах несколько напоминала положение дел в греческих городах-государствах времен Перикла: партия олигархов противостояла демократической партии, а вне города было множество таких, кто пытался повлиять на соотношение сил.

С 1786 по 1788 г. Хасеки благоразумно оставался в Константинополе; когда его покровительница Эсма-султан умерла, казалось, что его звезда закатывается. Однако этот мастер политической интриги быстро завел новые связи при дворе и уже к началу 1789 г. снова добился не только прав на сбор податей в Афинах, но и должности воеводы. Когда известие об этом достигло Афин, его сторонники быстро взяли верх и заключили в тюрьму его противников, в том числе Беллоса с Бекиром и православного архиепископа. Вернувшись в Афины, Хасеки на этом не остановился и истребил многих христиан и мусульман, выступавших против него. Приблизительно двум дюжинам горожан среднего звания сказали, что их посадят на кол, если они – или их друзья – не заплатят выкуп. Все христианское население города должно было собрать 400 000 пиастров наличными или оливковым маслом. Хасеки немедленно начал собирать эту дань, убивая или бросая в тюрьму многих из тех, кто не мог заплатить, а заодно конфискуя оливковые деревья и прессы. Панагис Скузес, один из афинских писателей, рассказывающих об этом периоде, рисует жуткий образ долговой тюрьмы, набитой так плотно, что узники не могли сесть.

Заключенных, неспособных платить, часто подвергали телесным наказаниям. Для мужчин всегда была наготове фалака – орудие для наказания ударами по пяткам. Женщин привязывали к столбу и с не меньшей жестокостью избивали кнутом. Друзья полумертвых от голода узников бросали им куски хлеба. Состояние гигиены в мужской тюрьме было настолько ужасным, что казалось, будто из окон извергаются черные испарения, пишет Скузес. Клептократическое могущество Хасеки позволило ему выстроить на западном краю Афин внушительное поместье с оливковыми деревьями[159]. В конце концов он лишился власти, но не из-за местного сопротивления, а в результате тайных политических интриг османской элиты. В Халкис прибыл новый паша, имевший хорошие связи при дворе. Он потребовал, чтобы Хасеки собрал войско для обороны османских земель. Когда Хасеки ответил отказом, произошло вооруженное столкновение: оно отвело от Афин непосредственную угрозу, но рассердило султана, и в 1792 г. он изгнал обоих вельмож из их владений. Хасеки был отправлен на север, в Салоники, но вскоре снова пробрался в Константинополь и занялся там новыми интригами. Его звезда все еще стояла высоко, но уже понемногу клонилась к закату. После ссоры с начальником императорских телохранителей он был сослан на Хиос, но и оттуда вернулся в османскую столицу. Там он вызвал к себе делегацию знатных афинян и потребовал от них уплаты 200 000 пиастров.

Однако к 1795 г. его афинские противники начинали чувствовать себя увереннее; в Константинополь прибыла их делегация. Один из ее участников, православный настоятель Дионисий Петракис, сумел войти в доверие к одной из самых влиятельных дам двора, валиде-султан[160]. Хасеки попытался отравить Петракиса, но священник выжил. Это лишь укрепило афинских противников Хасеки в решимости не допустить его возвращения в город. Изложив свои жалобы многим высокопоставленным лицам в Константинополе, в том числе патриарху своей церкви, они наконец добились того, что деспот был сослан на остров Кос, а затем казнен. Голова тирана была выставлена перед стамбульским дворцом Топкапы, но Афины остались в горестном и бедственном состоянии, и последствия его правления еще долго ощущались в городе.

Великий производитель меда, монастырь Кесариани, всегда отличавшийся политической ловкостью, сумел избежать экспроприации благодаря тому, что вовремя перешел в подчинение митрополиту Афинскому. Волнения, которые все Южные Балканы, и в частности Афины, перенесли во второй половине XVIII в., до некоторой степени можно считать внутренним процессом этого региона. В Афинах проявлялась классовая борьба между богатыми и могущественными слоями и более скромными горожанами, причем в обоих лагерях были как христиане, так и мусульмане. Однако атмосфера всего региона испытывала влияние все более интенсивной борьбы иностранных держав, притязавших на ресурсы и земли Юго-Восточной Европы. Эти два процесса – внутренние классовые конфликты и стратегическое соперничество – подпитывали друг друга, что приводило к их стремительной эскалации.

В феврале 1770 г. российский флотоводец Алексей Орлов высадился на Пелопоннесе и занялся подстрекательством к восстанию против османского владычества, распространившегося до самого Крита. Восстание затухло летом следующего года,