Костры из лаванды и лжи - Дарья Урбанская

Внезапно их неловкий тет-а-тет прервала Элен. Она взяла с кофейного столика несколько салфеток и притворно удивилась:

– О, Эжени, привет! А я тебя и не заметила! – она улыбнулась, словно и не корчила презрительных гримас несколько минут назад. – Как прошли выходные?

Даже разговор с лицемерной Элен был лучше, чем гнетущее молчание с Роше у всех на виду. Женя в душе порадовалась её вмешательству, увы, только до следующей реплики.

– А как поживает твой красавчик-жених из России? Я забыла, когда, ты говорила, он приедет к тебе?

Женя оторопела.

«Вот ты стерва! Вот же монстера дырявая! Ничего не делаешь просто так, да?»

– Какой ещё жених? Не понимаю, о чём ты, Элен, – холодно произнесла Женя.

– Ну тот, блондин, с которым ты всё время по телефону болтаешь. – Она мечтательно закатила глаза и вздохнула. – О-ля-ля, какой он горячий! Макс, кажется?

– Он не мой жених.

– А какой букет вчера прислал…

– Это не он! – нервно возразила Женя и, спохватившись, бросила взгляд на Эдуара, одновременно мечтая провалиться сквозь землю и вырвать гадине Элен её мерзкий язык.

Роше резко вынул ложку из чашки и швырнул её в корзинку к другим использованным столовым приборам. Ложечка жалобно звякнула, а Женя вздрогнула. Эдуар взял свой кофе, развернулся и пошёл к выходу из гостиной.

– Да? А я подумала, вы вместе! – нарочито громко воскликнула Элен. – Ты всегда так мило краснеешь, когда с ним разговариваешь, – стажёрка разразилась громким заливистым смехом. – Как будто он тебе шалости всякие нашёптывает на ушко.

– Ты ошиблась, – процедила Женя сквозь зубы.

– Очень жаль, – с сарказмом произнесла Элен и, чуть подавшись вперёд, тихо добавила: – Не стоило подсылать свою подружку и пытаться уличить меня в безумных выходках. Не знаю, для чего ты это всё нафантазировала, но некоторые ваши идеи мне понравились. Смотри, как бы совсем без белья не остаться.

Она отстранилась, демонстративно смяла салфетки, которые держала в руке, выбросила их в мусорную корзину и отошла от кофемашины, вихляя бедрами. Больше не было нужды притворяться любезной. Главный зритель, ради которого затевался весь спектакль, уже покинул партер.

Остаток дня Женя отсиживалась в кабинете при музее. Работа шла, что называется, через пень колоду. Строчки на экране компьютера сливались в чёрные каракули, смысл текста неуловимо ускользал, замещаясь сумбурными мыслями то о психиатре, то о Фабрисе, то о Кристиане. О мсье Роше Женя запретила себе думать, хотя и без особого успеха.

«Так дальше не пойдёт. Я должна всё объяснить ему. Фотографии покажу! И картины, и знаки над дверью. Есть же доказательства, что я не выдумала! Ну почему умные мысли приходят так поздно! Надо было сразу ему всё показать. – Она со стоном опустила голову на стол и пару раз несильно постучалась лбом о столешницу. – И про Макса надо объяснить. И про букет Кристиана…»

– Бо-о-оже, – протянула она вслух, – ну почему всё так сложно?

– Элементарные же вещи… – донёсся до неё обрывок фразы с улицы.

Женя подошла к окну и приоткрыла створку. Судя по возмущенному тону, мсье де Гиз явно кого-то отчитывал – кого-то, стоящего за углом здания.

«Так он всё-таки может ругаться. Хм…»

С этого наблюдательного пункта собеседников видно не было, и Женя, нацепив маску деловитой сосредоточенности и прихватив для вида пару листков, обогнула группу посетителей музея, которых вдохновенно просвещала мадам Трюдо:

– Как известно, колесо у прялки появилось не сразу. Обратите внимание на этот экспонат…

Прикрыв за собой дверь пыточной залы, Женя подошла к окну. Сквозь прямоугольное, вытянутое по горизонтали оконце, единственное в помещении, было видно кусочек неба. Только и всего. Зато слышно было прекрасно:

– Розы, особенно с крупными бутонами маджентовой окраски – лучший сосед для лаванды. Они идеально сочетаются друг с другом, – сварливым тоном вещал Фабрис. – Эти две культуры создают в садовой композиции гармонию цвета и запаха, если, конечно, какой-то умник не подсадит к ним седум!

Голос мсье де Гиза звучал так, будто он как раз под окном стоял, а вот его собеседник пока оставался инкогнито, потому что молчаливо выслушивал странную лекцию.

«Ох, Макс, на что ты меня толкаешь?»

Женя сдвинула чуть правее деревянного козла, предназначавшегося для особо жестоких пыток ведьм, и взгромоздилась на его спину.

«Присмотрись к начальнику, – повторяла она в уме слова друга. – Мутный он тип. Угу. Вот если… Ой!»

От открывшегося вида Женя чуть не рухнула с подставки.

«Макс был прав!» – пронеслось в голове, когда взгляду открылся мсье де Гиз, застывший посреди клумбы и отклячивший свой внушительный филей. Одной рукой он опирался на собственное колено, а другой копошился в кусте лаванды. Рядом с ним мрачно и молчаливо возвышался Люк.

Перед внутренним взором тут же возникла картинка, как Фабрис в подобной позе вместо куста лаванды засовывает руку под стеллаж в её гардеробной и выуживает оттуда копчёную перепёлку. Хрустят тонкие косточки, антрацитового цвета пальцы блестят, перепачканные жиром, а из щербинки меж белоснежных крупных зубов свисает листочек петрушки…

– Ты вообще в курсе, что это не лаванда, а лавандин? – голос мсье де Гиза вернул Женю в реальность. – Нет? Так я тебе сейчас объясню. Этот гибрид гораздо легче в выращивании, более урожайный и практически не подвержен болезням и вредителям…

На обычно хмуром лице Люка отчётливо проступила гримаса: «Ой не надо!» Парень угрюмо заложил руки за спину и периодически чуть наклонялся вперёд, будто и правда рассматривал что-то среди фиолетовых цветочков.

– …а всё потому, что Lavándula angustifólia, то есть лаванда узколистная, может расти только в высокогорьях. Кроме того, лавандин дает в несколько раз больше эфирного масла, а значит, оно получается дешевле! Но такое масло, увы, имеет более грубый запах из-за высокого содержания камфоры…

При других обстоятельствах Женя, в отличие от Люка, возможно бы, даже прониклась ботанической лекцией в исполнении начальника, но сейчас сцена под окном порождала хаос из вопросов:

«Почему мсье де Гиз залез в клумбу? Почему рассказывает про цветы Люку – парню с ресепшен. Люк ведь даже не в подчинении Фабриса! Моник – его начальница. Так почему эти двое тут, в цветах? И откуда у Фабриса такие познания?»

Тем временем начальник выпрямился, чуть отклонился назад и потянулся из стороны в сторону, разминая затёкшую поясницу. Он открыл было рот, собираясь сказать что-то ещё, но Люк спешно затараторил слова благодарности, сдобренные приличной порцией приторно сладкой лести.

Женя аж скривилась. Да и не слышала она ни разу, чтобы Люк вообще произносил такое количество слов в минуту.

А Фабрис явно гордился произведённым эффектом. Он одобрительно хлопнул Люка по