Костры из лаванды и лжи - Дарья Урбанская

ты ж зверобой козлиный… Как же здорово, что скоро подобное поведение будет не моей проблемой!»

Каждый раз при мысли, что она теперь не одна в этом большом мире, на душе теплело, а в глазах щипало, ведь Кристиан не отвернулся… Никогда она не забудет, как там, возле электрического камина и рамок с фотографиями, погасла его обаятельная улыбка, а на лице проступили изумление и растерянность. Ему понадобилось время для осознания и принятия. Всего несколько секунд, но для Жени они тянулись мучительно долго. В конце концов он снова улыбнулся и мягко коснулся её щеки, стирая слезу:

– Ну что ж, еще одна сестра, да? – мягкая усмешка. – У меня в этом большой опыт. Не плачь, Эжени. Я собирался помочь тебе с твоими проблемами и не отказываюсь. Пусть теперь не в качестве парня, а двоюродного брата. Значит, так тому и быть.

Кристиан сделал шаг навстречу и крепко обнял, в этот раз не позволяя себе ничего лишнего. Женя, расчувствовавшись, как маленькая девочка, разрыдалась на его плече, перемежая громкие всхлипы с рассказом о своём детстве. Как переехала из Франции в Россию, о жизни в Самаре: что спала на продавленном диване на кухне, прятала в тайнике телефон и тайком учила французский; как влюбилась в Макса, а его девушка помогала с побегом; что до сих пор не может выдернуть с корнем из сердца дядю Костю и продолжает отправлять ему зарплату…

– А можно попробовать? – визгливый голосок вырвал её из воспоминаний.

Девушка в ситцевом сарафане отделилась от толпы посетителей и подошла вплотную к экспонату.

– О, Уна, ты решила поиграть в ведьму? – хохотнул парень, наконец закончивший жевать. Он открутил крышку «Перье», но наткнулся на Женин взгляд. – Что, и пить запрещено?

– На экспонаты садиться нельзя, – строго сказала Женя девушке, проигнорировав парня. – И данное приспособление широко применялось не только для истязания обвиняемых в колдовстве, но и при допросах еретиков, богохульников и просто неугодных власти. Будь то мужчина или женщина…

Спустя полчаса она с облегчением передала группу назойливых туристов в «заботливые» руки возвратившейся мадам Трюдо, а сама занялась текущими организационными вопросами. Согласовав с шеф-поваром меню для ближайшего перформанса, Женя неторопливо брела обратно в музей, когда в конце коридора заметила Адель. Девочка стояла к ней спиной и украдкой подглядывала за кем-то из-за угла. Затем подпрыгнула в возбуждении и на цыпочках двинулась вперёд, скрываясь из виду. Сначала Женя притормозила, не желая мешать веселью. А затем осмотрелась по сторонам и задумалась.

«С кем она тут играет? С детьми постояльцев? Маловероятно… И где няня?»

Решив, что малышка сбежала от мадам Шанталь, Женя решительно направилась следом за девочкой.

– Адель, подожди! – позвала она, но не успела.

Черные кудряшки уже скрылись за следующим поворотом. Женя перешла на быстрый шаг, стремясь догнать ребёнка, но та снова ускользнула.

– Адель!

Женя выбежала в следующий коридор и только теперь осознала, что за этими догонялками прошла почти весь замок насквозь. Небольшой узкий холл перед ней расходился в разные стороны, а по центру находилась дверь в закрытую на реконструкцию башню. Дверь, которая должна быть заперта на замок. Но вместо этого Женя увидела, как та медленно закрывается у неё на глазах.

«Чёрт! Похоже, Адель забралась туда. Не услышала меня? Или сделала вид, что не услышала…»

Женя остановилась перед входом на лестницу и тяжело вздохнула. Снова бродить по жуткой нежилой башне ей совершенно не хотелось. Особенно после того последнего визита, вместе с Моник, когда они обнаружили подмену полотен Бертин жизнерадостными натюрмортами.

«Что же делать?»

Телефона няни Шанталь у Жени, конечно же, не было. Звонить Роше она бы не стала, даже если бы кто-то приставил дуло пистолета к её виску.

«Пока дойду до лобби и позову на помощь, девчонка точно свалится в какую-нибудь дыру или опрокинет на себя стремянку!»

Женя вновь вздохнула и потянула на себя дверь в башню.

На первый этаж по-прежнему было не попасть, да и на лестнице тоже негде было спрятаться, так что она сразу поднялась на второй.

– Адель? Ты где? – шёпотом позвала она.

Звук её голоса прошуршал в сумраке помещения, вызывая тревожные мурашки. Тихо ступая, словно боясь потревожить неизведанное, Женя обошла этаж, который абсолютно не изменился со времени её прошлого визита.

«Кажется, никакого ремонта тут в ближайшее время не планируется. Одни разговоры про реконструкцию, вот и всё».

Та же пыль, те же мешки со строительным мусором, над головой дыра в потолке. Именно оттуда донёсся странный скрежет, будто кто-то царапал каменную стену.

Хр-р… Хр-р…

Вдоль позвоночника пробежал холодок. Она попятилась и выскочила на лестницу. Сбежав вниз на пару ступеней, Женя затормозила и привалилась спиной к прохладной каменной кладке.

«Ну же, соберись! Это наверняка Адель. Не духи, не демоны, не сатанисты. Просто ребёнок, забравшийся туда, куда не следовало. Надо проверить, – она взглянула на уходящие вверх ступени. – Надо!»

Шаг за шагом она буквально заставляла себя преодолевать разрастающийся страх.

Хр-р… Хр-р…

Звук повторялся снова и снова, тревога сковывала движения, ставшие резкими и угловатыми. Но Женя, стиснув зубы, поднялась на площадку третьего этажа.

Хр-р… Хр-р… Хр-р…

«Да что эта девчонка там делает?!»

Звуки доносились из дальней комнаты, как и запах. Странный, неприятный. Всколыхнувший воспоминания о недавнем ночном кошмаре, в котором её пытали в подземелье средневекового монастыря, вынуждая сознаться в колдовстве.

«Что это? Ладан? Да ну, бред какой-то…»

Осторожно ступая, Женя сделала несколько шагов вперёд.

– Адель?

В тот же миг, собравшись с духом, она толкнула дверь и замерла на пороге, остолбенев от удивления. Моник, её всегда идеальная, правильная и ухоженная подруга, в панике семенила в угол на четвереньках, пока не скрылась под тканью, свисавшей со стремянки. Женя потрясла головой, не веря собственным глазам. Но нет, всё было по-прежнему – туфля-лодочка, соскользнувшая с ноги француженки во время диковатого манёвра, так и осталась сиротливо лежать в центре недочерченной пентаграммы, как символ принесённой в жертву девы. Огоньки зажжённых чёрных свечей плясали, отражаясь на лакированном боку туфли.

– М-м-моник? – Женя перевела взгляд от стремянки на ту свечу, что стояла на полу к ней ближе всех, завершая один из лучей звезды. Огонёк на кончике фитиля зловеще вспыхнул, порождая новую волну ужаса. Внутри всё скрутилось в тугой узел, сжалось, словно пружина, которая вот-вот…

Злобное шипение и грязные ругательства из-под ткани в углу выдернули Женю из цепких объятий ледяного страха.

– Что здесь… – она попятилась.

Под подошвой раздался неприятный хруст. Вздрогнув, она взглянула на раздавленный кусочек мела и словно очнулась от шока.

– Моник!