Последняя игра - Дэвид Эддингс

– Сейчас не время для шуток, миледи, – предостерегон. – Стража очень жестоко обходится с чужаками. Наши жизни зависят отэтих факелов. Пожалуйста, не делайте ничего, дабы не навлечь на нас беду.

Полгара слегка рассмеялась и не сказала ни слова.

Когда они проникли под тучу, стало быстро темнеть. Это небыла чистая и прозрачная темнота ночи, а скорее какая-то грязная мгла, густаятень в воздухе.

Они одолели подъем и увидели перед собой котловину, а всередине ее почти скрытые во мраке развалины Города Ночи. Вокруг росли толькочахлые сорняки и бледная от нехватки солнца трава. Торчавшие из земли камнибыли покрыты, как проказой, лишайниками, которые росли и на сырой почве,создавая впечатление, будто сама земля поражена какой-то болезнью.

Когда они въехали в город, среди нагромождений камняпринцесса заметила какое то движение. Среди руин прыгали какие-то темныесилуэты, и доносились звуки, похожие на клацанье когтей. Некоторые из этихфигур передвигались вертикально, другие нет. Се'Недра похолодела от испуга.Стражи Ктол Мишрака были не зверями и не людьми, и, казалось, они испытываютнепонятную злобу ко всему живому. Больше всего Се'Недра боялась, что одно изэтих чудовищ приблизится к ней и откроет свой лик – настолько омерзительный,что она может потерять рассудок.

Когда проезжали по разрушенной улице, Уртаг начал глухим идрожащим голосом возносить старинную молитву Тораку. Плесень, казалось, царилавсюду, грибы гроздьями росли в трещинах между камнями. Над всем этим нависалзапах разложения, он подымался и от отвратительных грязных луж, и от мутныхпрудов с гниющей водой.

В центре города возвышались опоры толщиной с тело человека,на которых когда-то стояла исполинская железная башня. Ее обломки лежали ближек югу, и ржавчина уже превратила железо в липкую красноватую грязь, котораяпоходила на сгустки запекшейся крови.

Уртаг, теперь уже заметно дрожа, спешился перед огромным, ввиде арки, порталом и провел их в полуоткрытую железную дверь. Помещение, вкотором дарило гулкое эхо, оказалось столь же велико, как и императорскийтронный зал в Тол Хонете. Не говоря ни слова, высоко подняв над головой факел,Уртаг провел их через другую огромную комнату, а затем по гудящим железнымступеням вниз, в темноту. В конце лестницы, возможно, в пятидесяти футах подруинами, находилась дверь из черного железа с огромными красными заклепками.Уртаг нерешительно постучал в нее, и этот звук отозвался в той палате, кудавела эта дверь.

– Кто пришел, чтобы нарушить покой дремлющего богаДракона энгараков? – раздался из-за двери приглушенный голос.

– Я Уртаг, Верховный жрец Камата. – Голос гролимадрожал от ужаса. – Как приказано, я доставил пленных апостолу Торака.

Наступила тишина, а затем раздалось громыхание тяжелой цепи,за которым последовал скрежет огромной задвижки. Дверь медленно, со скрипом,открылась.

Се'Недра разинула рот. В дверном проеме стоял Белгарат!Прошла целая минута, прежде чем ее удивленные глаза начали находить некоторыеразличия, которые сказали ей, что седой человек, стоявший перед ней, на самомделе не старый чародей, а кто-то, столь похожий на него, что они легко могли бысойти за братьев. Сколь бы ни были малозаметны эти различия, они тем не менееощущались очень сильно. Во взгляде человека, стоявшего в дверном проеме,сочетались и печаль, и ужас, и ненависть к себе, но все затмевало всепоглощающееобожание этого человека, испытываемое им к своему страшному господину.

– Приветствую тебя у гробницы одноглазого бога,Полгара. – Такими словами он встретил чародейку.

– Прошло много времени, Белзидар, – отвечала онасо странным безразличием в голосе.

– У меня нет больше права носить это имя, – сказалон, но в его тоне чувствовалось некоторое сожаление.

– Это было твое решение, Зидар. Он пожал плечами.

– Возможно, а возможно, и нет. Может быть, то, что яделаю, тоже необходимо. – Зидар толкнул дверь, чтобы распахнуть еепошире. – Входите же, если желаете. Этот склеп обитаем, хоть и непригляден на вид. – Затем он взглянул на Уртага. – Ты исполнил своюслужбу, Уртаг, Верховный жрец Торака, а каждая служба должна бытьвознаграждена. Входи. – Зидар повернулся и ввел их в находившуюся задверью сводчатую залу. Стены ее были сложены из огромных каменных блоков, апотолок поддерживали огромные железные арки. Пылающие по углам жаровни чутьразгоняли царивший здесь холод, казалось, исходящий от камня и железа. Всередине комнаты стояли стол и несколько стульев, а у стены лежали кучабеспорядочно сброшенных друг на друга тюфяков и целая кипа серых шерстяныходеял.

Зидар немного задержался у стола, чтобы взять одну изстоявших там свечей, а потом провел их по полированному каменному полу ксводчатому алькову, помещавшемуся в дальней стене.

– Твоя награда, Уртаг, – сказал он гролиму. –Подойди и узри лицо твоего бога. – Зидар поднял свечу.

В алькове в каменном саркофаге лежала огромная фигура,облаченная в черные одежды и укрытая черным покрывалом. Лицо скрывала блестящаястальная маска, глазницы которой были закрыты.

Уртаг лишь раз с ужасом взглянул на эту фигуру и тут жераспростерся на полу.

Затем послышался резкий, скрежещущий звук, и фигура,лежавшая в алькове, слегка шевельнулась. Се'Недра, охваченная страшнымволнением, смотрела, как огромное стальное лицо неторопливо повернулось к ним.На какой то момент открылась левая глазница. Черный провал на мгновение озарилазловещая искра мертвенного пламени. Стальная маска вдруг ожила, как будто этобыло лицо из плоти, и на ней появилась гримаса презрения к распростершемуся накаменных плитах жрецу, а блестящие губы принялись что-то глухо шептать.

Уртаг смотрел жадным взглядом, подняв лицо, на котором вдруготразилось крайнее изумление, и стал прислушиваться к монотонному бормотанию,которое в этом темном склепе мог ясно различить только он один. Лицо Верховногожреца все больше бледнело и искажалось несказанным ужасом. Слова звучалиневнятно, но интонации казались угрожающими. В отчаянии Се'Недра заткнула уши.

В конце концов Уртаг завопил и вскочил на ноги. Лицо егостало белее снега, а глаза вылезли из орбит. С безумным криком Уртаг устремилсявон, и его вопли эхом прокатились по железной лестнице.

Шепот начался почти сразу же, как только Белгарат, Силк иГарион достигли берегов Маллории. Сначала неразборчивый, будто легкий свист, онпостоянно звучал в ушах Гариона. Но в последующие дни, когда они неуклоннопродвигались на юг, Гарион начал различать отдельные слова: дом, мать, любовь исмерть и другие – из тех, что сразу привлекают внимание.