Драгоценности - Даниэла Стил

Она сказала об этом Вильяму после обеда, и он спокойновыслушал все ее возражения. Он напомнил ей, что его родители были точно в такомже возрасте, когда он родился, и это не причинило никакого вреда ни ему, ни им,но он понимал, как Сара была огорчена. Более того, она была напугана. За своюжизнь она родила четверых детей, один умер и еще один оказался позднимсюрпризом… и теперь этот, такой неожиданный, такой поздний, и все же в егоглазах такой великий дар. Он не мог понять, как она могла отказываться от него.Но он выслушал ее, лег рядом с ней и обнял ее. Он был немного потрясен тем, какона восприняла это, но ему хотелось знать, может, она просто боится.

— Ты на самом деле не хочешь этого ребенка? — сгрустью спросил он, когда лежал рядом с ней этим вечером, держа ее за руку, какделал всегда, когда они ложились спать… Ему было грустно, потому что она нехотела ребенка, но он не мог принуждать ее.

— А ты? — ответила она вопросом на вопрос.

— Я хочу, чтобы ты поступала так, как считаешь нужным,любимая. Я приму то, что ты решишь.

Услышав его слова, она прослезилась, он всегда был так добрк ней, это делало его еще дороже.

— Я не знаю, что делать… как поступить… какая-то частьменя хочет его… а другая не хочет…

— В прошлый раз ты чувствовала то же самое, —напомнил он ей.

— Да, но тогда мне было сорок… а теперь мне двестилет. — Он ласково засмеялся, и она улыбнулась сквозь слезы. — Это всетвоя вина. Соседи будут пугаться тебя, — сказала она, а онрассмеялся. — Я буду удивлена, если они позволят тебе выйти наулицу. — Но ему было приятно слушать ее, и она знала это.

На следующий день они долго гуляли по саду и незаметно дошлидо могилки Лиззи и остановились. Сара смела несколько листьев и внезапнопочувствовала Вильяма совсем близко. Она подняла глаза и увидела, что он сгрустью смотрит на нее.

— После этого… можем ли мы погубить жизнь, Сара? Имеемли мы на это право?

Внезапно она снова ощутила Лиззи у себя на руках, двадцатьлет прошло с тех пор… ребенок, которого Бог забрал у нее, и теперь он дает ейеще одного. Имеет ли она право отвергать этот дар? И после того как она едва непотеряла Вильяма, как она может решать, кому жить, а кому умирать? Внезапно онапоняла, что она знает, чего хочет, и она растаяла в его объятиях и расплакаласьо Лиззи, о нем, о себе, о ребенке, которого она могла убить… где-то в глубинедуши она поняла, чего хочет.

— Прости, прости, дорогой…

— Тсс… все в порядке… Теперь все в порядке.

Они долго сидели вместе, разговаривая о Лиззи, о том, какоймилой она была, о ребенке, который должен родиться, и о своих детях, и о том,как Бог благословил их. А потом они медленно направились обратно к замку, онехал в своей коляске, а она шла позади него. Они чувствовали странноеумиротворение и были полны надежд на будущее.

— Когда, ты сказала, это должно произойти? —спросил он, внезапно почувствовав гордость и удовлетворение.

— Доктор сказал, на Рождество.

— Хорошо, — радостно произнес он. Затемусмехнулся: — Я едва могу дождаться момента, когда скажу об этомФилиппу. — Они оба рассмеялись и двинулись дальше, смеясь, разговаривая иподшучивая друг над другом, как делали это в течение двадцати пяти лет.

На этот раз Сара большую часть времени, пока она былабеременна, провела в замке. Своими делами она могла заниматься и там, она нехотела появляться в Лондоне или Париже. Несмотря на то что говорил Вильям овозрасте его родителей, когда он родился, Сара все же чувствовала себя неловко,забеременев в сорок восемь лет, хотя должна была признаться, что теперь она срадостью воспринимала свое положение.

Как они и предполагали, Филипп разъярился, когда емусообщили об этом. Он сказал, что никогда не слышал ничего более вульгарного,его отец громко рассмеялся. Но двое других детей были довольны. Джулианискренне считал, что это чудесная новость, а Изабель едва могла дождаться,когда она сможет поиграть с малышом, так же как и Сара, которая с нетерпениемждала рождения ребенка.

Перед Рождеством она нарисовала несколько эскизовдрагоценностей и была очень довольна тем, как их сделали, а Нигель и Филиппкупили несколько превосходных экземпляров драгоценных камней, и она была подбольшим впечатлением от их удачного выбора.

На этот раз она не стала спорить с Вильямом о том, чтобырожать дома. Они поехали в Париж, и она осталась в клинике, в Нойи, за два днядо предполагаемой даты рождения ребенка. Вильям сказал, что ей вообще повезло,что он позволил ей так долго оставаться дома после того, как она родила Изабельза десять минут. Ей было невероятно скучно в клинике, и она говорила ему, чтоона в два раза старше остальных матерей, и это забавляло их обоих. Вильямпросиживал с ней часами, играя в карты и обсуждая дела. Джулиан и Изабельостались в замке со слугами. Прошла уже почти неделя после Рождества.

На Новый год Сара и Вильям выпили шампанского, онанаходилась в клинике уже пять дней, и это ее так утомило. Она сказала ему, что,если на следующий день ребенок не родится, она поедет в ювелирный магазин. Онадаже сомневалась, стоило ли ей так рано ложиться в клинику. Но днем у нее пошливоды, а вечером начались сильные схватки, и она выглядела расстроенной. Когдаее увозили от Вильяма, она взяла его за руку и посмотрела на него.

— Спасибо… за то, что ты позволил мне родить этогоребенка…

Ему очень хотелось остаться с ней, но доктор возражал.Правила не запрещали это, но, учитывая возраст мадам и высокий риск, связанныйс этим, он считал, что будет лучше, если мсье герцог подождет где-нибудь вдругом месте.

К полуночи еще ничего не было известно, а к четырем утра онуже начал паниковать. С тех пор как ее увезли, прошло уже около шести часов,что казалось ему странным после того, как Изабель родилась так быстро, но скаждым ребенком все было по-разному.

А к семи часам утра, когда вышел доктор, Вильям уже сходил сума. Он делал все, что мог, чтобы не думать о времени, даже молился. Он ужесомневался, правильно ли он поступил, позволив ей рожать этого ребенка. Можетбыть, это оказалось для нее слишком тяжело. Что, если это убьет ее?

Когда доктор вошел в комнату, вид у него был серьезный, уВильяма упало сердце.

— Что-то случилось?

— Нет. — Доктор решительно покачал головой. —Мадам герцогиня делала все, как надо, все, что можно от нее ожидать. У васпрекрасный сын, мсье. Очень большой мальчик, больше десяти фунтов. Мне жаль, нонам пришлось сделать кесарево сечение. Ваша жена очень старалась, но она простоне могла родить его.

Это было подобно тому, когда она рожала Филиппа, и онвспомнил, как это было ужасно. Доктор тогда говорил ей о кесаревом сечении. Итеперь наконец, в сорок восемь лет, для Сары прошло время, когда она моглародить сама. Это была карьера, заслуживающая уважения. Вильям с облегчениемулыбнулся, потом посмотрел на доктора.