Где бы ты ни скрывалась - Элизабет Хейнс

— Да, мне показалось, что это был он. Но потом он исчез, так что я не могу сказать с полной определенностью.

Его серо-зеленые глаза теперь смотрели на меня так, будто я единственный человек на свете, который его интересует, — это был цепкий, профессиональный взгляд.

— Ты же видишь его все время. Мы столько раз это обсуждали.

— Да, но сегодня это было по-другому.

— В каком смысле по-другому?

Я мысленно застонала — не хотелось мне говорить об этом, и все! Потому что тогда эта встреча обретет реальность. А пока я могла утешать себя тем, что мне опять показалось. Но теперь мне точно не отвертеться, Стюарт все равно вытянет из меня все, что ему необходимо знать.

— Он выглядел по-другому. По-другому одет, и волосы короче. Все! Достаточно! — Я угрем выскользнула из его объятий и схватилась за футболку.

Стюарт молча наблюдал за мной, слегка улыбаясь, то ли насмешливо, то ли с любопытством.

— Помнишь, ты когда-то спросила меня, почему я не могу быть твоим психотерапевтом?

— Мм, не помню.

— Именно поэтому! — Он поймал меня за руку и снова повалил на кровать. Прижал к себе и стал щекотать, пока я не размякла от смеха. Но потом вдруг посмотрел на меня очень серьезно. — Знаешь что, перебирайся ко мне, — сказал он тихо.

— Эй, ты чего? Я и так практически живу у тебя.

— Вот и переезжай совсем. Во-первых, сэкономишь немного денег. А во-вторых, будешь все время со мной.

— Зачем? Чтобы ты мог меня защитить?

— Если ты не против.

До меня вдруг дошло, и я широко раскрыла глаза:

— Ты считаешь, что это действительно был он?

Стюарт помедлил:

— Не обязательно.

— Что это, к черту, значит — «не обязательно»?

— Значит только одно: это мог быть Ли. Понимаешь, я считаю, что ты — человек абсолютно адекватный, особенно теперь, когда ты уже привыкла контролировать уровень паники и отделяешь реальную опасность от вымышленной. Твой мозг сообщает тебе о реальной угрозе, поэтому и Ли, которого ты сегодня видела, мог быть реальным.

— Ладно, хватит с меня психиатрических проповедей! — закричала я, огрев его подушкой.

— Смотри, хуже будет, если я замолчу! — угрожающе пробурчал он и вдруг, мгновенно соскочив с постели, сгреб меня в охапку.

— Ай, пусти, ну хватит уже!

— Нет, серьезно, — сказал Стюарт, когда я снова лежала в его объятиях. — В этот раз ты и описала инцидент иначе. Исходя из фактов, мы можем сделать два вывода: конечно, более вероятно, что это просто кто-то похожий на него. Но ты сказала, что каким-то он был другим. Именно это и заставило тебя усомниться. Вот что странно.

— Учти, он пялился на меня с другого конца магазина, — сказала я.

— Значит, ты стояла довольно далеко от него?

Я не хотела думать об этом и попыталась отвлечь его внимание поцелуем. Этот метод, как всегда, сработал безотказно. Наш долгий глубокий поцелуй длился, наверное, минут пять. Стюарт вообще мастер целоваться. Дай ему волю, мог бы часами целовать меня и не просить большего.

— Ну так ты согласна? — спросил он тихо, дыша мне в рот.

— На что?

— Переедешь ко мне?

— Я подумаю, — сказала я. Полагаю, другого ответа он и не ждал.

Большую часть дня я провела в одиночестве. Я лежала на полу, прислушиваясь к малейшему шуму, стараясь понять, где он — дома или ушел? Вот что-то загрохотало — он в гараже? А что он там делает?

Я долго сидела у окна, надеясь, что какой-нибудь прохожий поглядит вверх и заметит мое лицо. Вот соседский дворик, неужели они никогда не выходят на улицу? Я постучала в стекло наручниками — грохот раздался страшный, но никто и внимания не обратил. Я перестала стучать, боясь, что Ли ворвется в комнату и расправится со мной.

Погода снова изменилась, моросило, — казалось, за окном октябрь, а не июнь. Я села на пол, привалившись спиной к стене, ожидая, когда он придет за мной. Рассматривала запястья, опухшие, окровавленные, — сегодня наручники оставили новые ярко-красные следы чуть выше вчерашних. Три пальца на правой руке не сгибались, они стали темно-багрового цвета, но опухоль начала понемногу спадать. Хорошо, однако, что в комнате нет зеркала. Заплывший глаз до сих пор совсем не открывался, в ушах стоял непрерывный звон.

Когда стемнело, я окончательно потеряла силы, к тому же мне отчаянно хотелось пить. Я завернулась в одеяло и легла на пол. Наверное, я заснула, потому что не заметила, как он вошел в комнату.

— Вставай! — приказал он твердым, но вроде бы незлым голосом.

Я перевернулась на бок, попыталась сесть. На полу лежал пакет с жареной картошкой, стояло ведро с водой. От нее не пахло хлоркой. Хотелось сунуть в ведро голову и пить, пить…

Он повернулся, вышел и запер дверь.

— Спасибо, — просипела я, обхватив ведро руками, припав к нему пересохшим ртом.

Свет выключен. Дверь заперта. Утолив жажду, я снова легла на ковер, как можно туже обернувшись одеялом. Ковер пах мочой, кровью, хлоркой. Я думала о Наоми и гадала, как долго мне осталось жить.

Когда я открыла глаза, моей первой мыслью было: сегодня я умру.

Это из-за боли. Она перешла на какой-то другой уровень и, как только я проснулась, налетела на меня, как несущийся поезд. Меня бросало то в жар, то в холод, — наверное, я была почти без сознания, но в какой-то момент в мозгу прояснилось и я четко осознала: все, конец близок.

Ночью у меня началось кровотечение — одеяло пропиталось кровью. Я решила, что Ли, наверное, что-то порвал мне внутри и что я истеку кровью в своей гостевой спальне. Ему даже ничего не надо будет делать — он уже сделал достаточно, я и сама умру.

Несмотря на то что Ли оставил мне еду, я так ослабела, что не могла двигаться, к тому же любое движение вызывало боль. Болело все, но мучительнее всего — живот, внутри.

Я то приходила в сознание, то снова впадала в обморочное состояние, так что даже не очень понимала, где нахожусь. Мне снилось, что я долетела до Нью-Йорка, что сплю я на широкой мягкой кровати в роскошном номере и что из огромных окон видна статуя Свободы, Центральный парк и Эмпайр-стейт-билдинг. Я так наелась за ужином, что у меня болит живот и еще голова, — это потому, что выпила слишком много шампанского.

Когда я пришла в себя — сколько часов прошло? — я даже до конца не понимала, в комнате он или нет. Может быть, он мне тоже снится? Снится, что он схватил меня за волосы, приподнял голову и снова бросил на ковер. Мне снилось, что я лечу, все выше и выше поднимаясь в голубое небо.