Венганза. Алый рассвет - Ани Яновска

И что же, он, Атонио Эррера, позволит себе сдохнуть как скулящий кусок шакальего дерьма? Покорно упадет на колени, подставит шею – пей, ненасытная тварь? Глухое рычание зародилось в груди, горячей волной ударила в сердце ярость. Не глядя потянул из набедренной кобуры арбалет. С глухим щелчком арбалет расправил плечи, развернулся и лег в ладонь приятной знакомой тяжестью. Простые стрелы вряд ли причинят хоть какой-то вред этой дряни, но лучше умереть с оружием в руках, как подобает мужчине и асконцу, чем трястись в страхе и ползать в пыли.

Пытаясь захватить как можно больше пространства, ксибипийо лезло во все стороны, и от того теряло плотность, и только в центре над самой горящей лечебницей, почти вплотную прижавшись к остаткам стен, пульсировало черное сердце, вспухшее, уродливое. В такую цель не промахнешься.

Болты срывались с ложа и уходили один за другим, почти невидимые в заполнившей мир темноте. Даже пламя сдалось рядом с ненасытной утробой ксибипийо, поблекло, стало прозрачным, спряталось в руинах.

Белый высверк металла разрезал тьму. Ангел вставал из огня огромный, прекрасный и жуткий до леденящего озноба. Крылья опутало зеленое пламя, изогнутое лезвие косы превратилось в наконечник копья. Шевеление крыла – и Эррера увидел как его болты вспыхивают зеленым. Ксибипийо дернулось, содрогнулось, в последнем усилии ударило в голову отчаянным визгом.

Зеленые борозды прочерченные болтами ширились, разъедали черного спрута изнутри, пожирали его сердце, но ксибипийо не сдавалось, выстреливало щупальца, пыталось спеленать крылья Черного Ангела, билось и стонало. Ангел Смерти легко сбросила путы, отвела руку в замахе. Копье вошло в клубящуюся плоть ксибипийо , почти скрылось в нем и на недолгий миг в мире повисла страшная, оглушительная тишина. Мир замер и ждал.

Ждал Сан-Висенто, притихший и настороженный, пока решалась его судьба.

Ждал у окна управляющий Сайес, не стыдясь слез, не отводя глаз от внучки, застывшей в шаманском трансе на вытоптанном в пыль газоне.

Ждал Ачил, лучший охотник Детей Ветра, чей долг и предназначение – уберечь шаманку, Белую Фасолинку, сокровище его народа.

Ждал детектив Эррера, готовый как умереть, так и жить в родном городе, сражаясь за его жителей, пусть даже они и не знали об этом.

В этой ослепительной тишине Вивиана воздела руки и небо раскололось ветвистой ослепительной молнией, еще одной, и еще! Молнии упали в грязный бурлящий поток ксибипийо, выжгли дотла, оглушительные раскаты грома перекрыли сверлящий визг, как рычание льва глушит тявканье подзаборной шавки.

Следом пришел ливень, скрыл небо, погасил пожар, смыл без следа самый след вторжения в Срединный Мир чуждой и злобной силы.

Они выиграли эту битву, думал Эррера, жадно ловя пересохшими губами холодные крупные капли. Вкус победы, горечь утраты наивных заблуждений. Разрушить одно здание, убрать одну аномалию? Они объявили войну, вышли открыто, и теперь им уже не уйти с пути, который ведет так далеко, как он не мог себе даже представить.

Сан-Висенто праздновал закрытие родео с не меньшим размахом, чем открытие. Веселый карнавал разукрасил город вспышками фейерверков, разноцветными флагами, выплеснулся на улицы во всем блеске праздничных нарядов, шуршал яркими юбками, звенел гитарами и танцевал, танцевал до самого утра.

Перед ратушей собралась шумная толпа с флагами, рассыпая желтые цветы и приветствуя победителей – ранчо "Желтая крыша". Представитель губернатора произнес речь и вручил победителям приз – пятьдесят тысяч форинов. Мэр маячил позади него бледной тенью.

Слухи о том, как Серхио едва не утонул, сделали историю победы "Желтой крыши" еще более драматической, а пошутить "везет как утопленнику", считали своим долгом все, поздравлявшие Серхио в этот день.

Марио Лоренсо просто не мог упустить свой шанс побыть беспечным танцором Марсио. Оставаться дома невыносимо, а будущее сегодня казалось как никогда безрадостным.

За обедом Бернардо Лоренсо для начала как обычно выразил недовольство сыном, а затем уведомил, что Марио должен завтра же отправиться в Сангру и остаться там до особого распоряжения отца.

– А разве мы едем не вместе? – удивился Марио. – Ты ведь так хотел в столицу, обещал показать мне колледж, в котором учился.

– У меня нет времени заниматься всякой ерундой! – внезапно вспылил Бернардо, бросил на пол салфетку и вскочил, разлив недопитый кофе. – Это ты у нас бездельник, можешь предаваться развлечениям, пока твой отец несет на своих плечах ответственность за целый Сан-Висенто!

– Это из-за того пожара в лечебнице? – рискнул спросить Марио, совершенно не понимая, почему отец предлагает ему ехать в столицу и одновременно злится за это.

– Пожар? Это катастрофа, настоящая катастрофа! Со дня на день здесь будет Орден! И не эта сопливая дурочка Моретти, а отряд рыцарей с аннигиляторами наперевес!

– Так это ведь хорошо, рыцари разберутся с картелем, – Марио не понимал паники отца.

– Ты что, идиот?! – взревел Бернардо, пиная стул. – Нам всем конец! Всем… Всем!

Как бы ни был несправедлив к нему отец, видеть его в таком состоянии Марио не мог. Лицо Бернадро шло красными пятнами, он задыхался и рвал на груди рубашку, бессвязно бормотал. И вдруг упал в кресло и разразился рыданиями, повторяя :

– Конец… конец… это конец…

Вероятно, речь шла о плантациях непентес. Отец боялся потерять их, боялся, что Орден расправится с ним? Но разве Ордену есть до этого дело? Они занимаются чудовищами, неупокоенными душами и назначают исповедников в храмы.

Не зная, что предпринять, Марио послал за Исабел. Синьора Флорес явилась как лучик солнца, успокоила Бернардо, а затем увезла его в "Белый Олеандр". Исабел, направляясь к белоснежному "Лусиано" задорно подмигнула Марио, и парень понял – до утра у его отца не будет шанса вспомнить о сыне.

Нужно будет послать этой замечательной женщине букет цветов в благодарность. Исабел очень нравилась Марио. Веселая и легкая, словно весеннее солнышко, она всегда улыбалась и относилась к жизни с детским восторгом. К тому же синьора Флорес была добра к Марио и часто вступалась за него перед отцом. Рядом с ней Бернардо переставал казаться Марио брюзжащим стариком, в его глазах загорались искры, как будто он снова влюбленный юнец. Только старая экономка Дельфина не любила Исабел, считала ее легкомысленной искательницей приключений или того хуже – охотницей за деньгами Бернардо.

Синьра Флорес действительно была небогатой до знакомства с мэром. Бернардо дарил ей дорогие подарки, покупал наряды и украшения, поселил в роскошной гасиенде, окруженной виноградниками, помог со взносом на покупку "Белого олеандра". Но Марио не видел в Исабел жадности и не осуждал ее. То счастье, которым лучился Бернардо рядом с ней – подарок куда более дорогой. Жаль, что отец не женится на Исабел, тогда, возможно, жизнь Марио стала бы немного полегче.