В трех соснах… - Дмитрий Сысолов

садил всерьез. Все окрестные поля засеяны. Где пшеницей, где картошкой засажены. На каждом клочке земли у него что-то да сидит… Очень ответственно он подошел к посадке урожая.

А вот КМЗовцы, как раз, ничего не посадили. Негде им! Они же ютятся на территории самого завода. Там много не посадишь. Они же там чуть ли не в осаде сидят… Вот она — и причина, и метод подчинения… Что Старик со товарищи будут жрать когда продукты на складах закончатся? Да поневоле придется под руку того идти, кто сможет прокормить эту ораву зимой.

Одного не понимаю. При чём тут врач и цыгане?

Это всё я и выложил Князю. И про посевную. И про проблемы анклава Старика с питанием. И про свое недоумение — каким образом вся эта ситуация могла отразиться на переносе сроков проведения операции по выкрадыванию врача у цыган.

В ответ Князь покивал каким-то своим мыслям и вынес вердикт:

— Неплохо… Но и не хорошо. Самое очевидное ты сообразил. Но дальше протянуть нить рассуждений не можешь… И, даже, не задался вопросом, почему я тебе всё это рассказываю и показываю.

— Ну тут понятно, — медленно отвечаю я, осторожно подбирая слова. — Это очередная проверка на лояльность. Начну я языком трепать или нет.

— И это тоже, — согласно кивнул Князь. — Но, опять же, ты видишь только то, что лежит на поверхности. А чуть глубже капнуть ленишься.

И тут же, не давая мне времени задуматься о том, какое второе дно в его словах, он ответил на первый вопрос:

— Насчет цыган и переноса срока операции. При планировании операции вылезло такое обстоятельство: Просто выкрасть врача по тихой — не получится. Никак не получается. Думаю, ты и сам это уже сообразил. То есть, нужен штурм. И, скорее всего, полная зачистка этого гадюшника.

Князь сделал паузу, ожидая от меня реплики, и мне пришлось ему поддакнуть, чтоб не спугнуть.

— Звучит логично. Терпеть этот гнойник под боком не особо хочется никому.

— Так вот, их гадюшник придется зачищать. И задача не такая уж и сложная. Силы там не запредельные. Для меня… Вот с твоим анклавом примерно на уровне. И, вроде как, в состоянии войны находимся. Баро союзник Шварца из Восточного. Но я переношу срок операции. Почему?

— Посевная… — бормочу я, лихорадочно соображая. — Но при чём тут посевная у цыган? Они-то её, как раз, провели… Ну так себе, конечно… Сами цыгане — ни копали, ни сеяли. Но у них есть несколько десятков рабов. Вот те — вкалывали.

— «Посевная» у них одно название, — отмахнулся Князь, — из под палки много не наработаешь. Не для себя же. «На дядю». Не туда опять мыслишь. Ты все норовишь по частям разбить. Как будто они все сами по себе. А всё вокруг взаимосвязано. Нужно как одно целое смотреть. И Старика с его проблемами, и Баро, зачистившего район от выживших так, что ранее один из самых больших районов города напоминает сейчас массовое кладбище. Начисто он район зачистил…

— То есть, ты хочешь сказать, — до меня кажется что-то начало доходить. — Что после уничтожения цыган Рябково останется ничейным? Пустым. И, так как, район богатый, то долго ему таким оставаться не позволят? И, раз ты намекаешь на Старика, то, скорее всего, Рябково захватит именно он?

— Ну у него процентов 70 всех ребят именно из Рябково. Те, кто успел вовремя сбежать. Ещё в Чистопрудном много рябковских. Туда тоже бежали. Неплохой анклав образовался.

— Значит Рябково Старику… А это апрель. И Старик, в отличии от никогда не работавших цыган, всерьез озаботится посадками. Частный сектор там ого-го какой.

— Дошло наконец, — кивнул Князь. — Да, всё именно так. Так что в апреле было принято решение перенести сроки операции на лето… А тут ты…

— Ну я ж не знал о твоих грандиозных планах… — пробормотал я.

— Вот именно! Ты так и крутишься в своих трех соснах, не желая замечать ничего, что не касается тебя напрямую.

— Так вот ты к чему это все рассказываешь? — осенило меня. — Не просто проверка на лояльность, а намек для меня, чтоб я активнее вливался в твой анклав… Но мы же, вроде, договорились об определенной автономии!

— Так я от своих слов не отказываюсь. Ты рулишь своей Малиновкой полностью самостоятельно. Но под моей командой! А ты до сих пор воспринимаешь себя как самостоятельного лидера анклава. Мои ребята к тебе в Малиновку без согласования приехать не могут. На заправку — ладно ещё. А в сам поселок ты не пустишь. Сразу в ружье всех поднимешь. О том, что у тебя творится я не от теб я узнаю, а от агентов, которых приходится заводить. В подчинённом анклаве! Ибо, ты не делишься! Всё сам…

— Понятно, — пробормотал я. — Интеграция с последующим растворением… Пусть даже мягко и нежно, по сравнению с тем же Стариком.

— Ну конкуренцию я себе не потерплю. — Князь вперил в меня жёсткий взгляд. Я непроизвольно отвел глаза в сторону — А ты всё время ведешь себя не как вассал, а как независимый глава. Пусть союзный, но независимый.

— То есть, конец автономии?

— Да нет же! Никто тебя с Малиновки не гонит. Даже мне ты там нужнее, чем здесь под боком. Хотя, как использовать твои таланты я б, конечно, нашел. Но там в Малиновке ты на своем месте. И я вот тут с тобой время теряю, учу тебя уму-разуму.

— Я не понимаю, чего ты хочешь? — сдался я.

— Ну вот смотри, — тяжело вздыхает Князь. — Вот эта операция по захвату врача (и всего Рябково попутно). Почем у ты не согласовал её со мной? Наоборот, пытался в тайне всё провернуть.

— Так ты ж себе врача тогда заберешь!

— Конечно, — ничуть не смутился Князь. — Согласись, что я смогу ей предоставить более лучшие условия для работы? Просто в силу моих бо́льших возможностей. Даже достать что-то ценное в городе. Оборудование там или инструменты. У тебя же она и вполовину своих способностей не использует.

— То есть, опять я для тебя буду каштаны из огня таскать… — против воли я упрямо набычился, сцепив зубы.

— Так ты же будешь тоже частью целого! Я об чём тебе распинаюсь? Сложные случаи будешь ко мне