Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти - Денис Станиславович Проданов

получающих были искусственно сделаны привилегированными. Последние же две были объявлены нежелательными и обрекались на голод. Несправедливость в продовольственном распределении была скандальной. Пропорциональное отношение среди категорий было 8, 4, 2, 1.2704

Это означало, что 1-й категории населения полагался паек вдвое больше, чем 2-й, в 4 раза больше, чем 3-й и в 8 раз больше, чем 4-й. Установив распределение хлеба „по категориям“, диктатор Петрограда Г. Е. Зиновьев с издёвкой сказал в своей речи о представителях буржуазии: „Мы сделали это для того, чтобы они не забыли запаха хлеба.“2705

Детей и подростков обслуживали либо по карточке специального питания, либо по возрастному признаку относили ко 2-й или 3-й категории классового пайка.2706 Это означало, что дети также оказались косвенными жертвами карточной системы. Особенно от классового распределения пострадали дети „буржуев“ и интеллигенции. Их родители получали гораздо меньше продуктов, чем остальные.

Историк С. М. Дубнов писал в своих воспоминаниях, что основным законом коммуны в пору голода и разрухи было классовое деление жителей по отношению к праву на ежедневный хлебный паёк: выдавали приблизительно фунт хлеба рабочим и красноармейцам и одну четверть или восьмую фунта – „буржуям“ и интеллигенции, не состоявшим на службе у большевиков.2707

В первую очередь продукты выдавались 1-й и 2-й категориям. Затем – 3-й. И лишь если что-либо оставалось в наличии, то тогда продукты выдавали и 4-й категории. В результате первые две категории населения были едва сыты. 3-я категория сильно недоедала, а 4-я была вынуждена голодать. Классовый паёк распространялся не только на продовольствие, но и на мануфактуру, и на все предметы домашнего обихода.2708

В случае праздников и торжеств обладателей карточек 4-й категории также обделяли. Показательным примером продовольственной дискриминации служит празднование 1-й годовщины Октябрьского переворота 7 ноября 1918 года. В официальной прессе писали, что в день праздника гражданам кроме обычной порции в ¼ или ½ фунта чёрного хлеба выдадут и по белой булке.2709

Как вспоминал публицист А. С. Изгоев, в газетах был помещён ряд противоречивых сообщений о том, граждане каких категорий получат эту булку: „Сначала сообщалось, что она будет выдана только едокам 1-й и 2-й категории. Затем прибавили, что и гражданам третьей категории булка будет выдана, только позже и из муки худшего качества. 'Буржуи 4-й категории булки не получат. Солдатам она будет выдаваться в казармах'.“2710

Эта дополнительная булка может показаться незначительной деталью. Но она ей не была. В условиях голода, дороговизны и лишений всё, связанное с продовольствием, было чрезвычайно важно для выживания. Не зря Изгоев писал, что советские граждане уже в то время в такой мере были ошарашены свалившимся на их голову социалистическим строительством и голодовкой, что об этой „белой булке“ говорили днями, старательно комментируя все сведения советской печати.2711

За Петроградом с 1 сентября 1918 года классовые пайки были введены в Москве, в пропорции 4, 3, 2, 1. После опыта двух столичных центров новая система распределения стала распространяться Наркомпродом на всю страну.2712

Позже, в декабре 1918 года продовольственная система четырёх категорий была преобразована в систему из трёх категорий в пропорции 4, 2, 1.2713 Но сути дела это не изменило. Две последних нежеланных группы попросту объединили в одну.

На верху классовой иерархии по-прежнему стояли комиссары, ответственные работники советских учреждений, чины ВЧК, вооружённой охраны и привилегированные рабочие, связанные с казёнными фабзавкомами и профсоюзами. В середине располагались служащие по найму, учащиеся, несовершеннолетние от 12 до 16 лет и женщины, ведущие хозяйство без прислуги не менее, чем на три члена семьи. А внизу классовой иерархии находились лица, пользовавшиеся наёмным трудом, жившие на доходы с капиталов и предприятий, лица свободных профессий вроде юристов, вольнопрактикующих врачей, литераторов и всех, не подходивших к первым двум категориям.2714

Инструментализация голода против классовых врагов была далеко не единственным методом власти. Она была лишь самой эффективной. Неслучайно коммунист А. Ф. Ильин-Женевский назвал хлебные и продуктовые карточки „путеводной нитью“ в вопросе определения буржуазии.2715

Система классового распределения помогла диктатуре отслеживать „буржуев“ и выгонять владельцев карточек 3-й и 4-й категории на принудительные работы.2716 Система классового пайка также помогла советской власти превратить население в своего сообщника в остракизме „бывших“. Это особенно хорошо видно на примере реквизиций шуб у буржуазии.

В октябре 1918 года Бюро по распределению предметов в Петрограде допустило беспрепятственную выемку меховых вещей, сданным на хранение крупным меховым фирмам и ломбардам. Человек, ранее сдавший шубу в залог на хранение, не мог её больше получить вследствие запрета. Коммунистическая диктатура решила отдать чужие шубы бедным слоям.2717

В „Петроградской правде“ была опубликована объяснительная заметка. Читателей информировали, что обладателям продовольственных карточек 1-й и 2-й категории нужно было их заверить в комитете домовой бедноты. После этого заявители могли пойти в ломбард и бесплатно получить дорогую шубу какого-нибудь „буржуя“. С одной стороны эта мера была ударом по „заматерелой“ буржуазии, которой не давали забрать свою одежду и заставляли мёрзнуть зимой. С другой – бедным слоям бросали подачку, возможность поживиться за чужой счёт.2718

Несмотря на холод больше всего имущие классы страдали от голода. В некоторых регионах вроде Карелии хлебный паек был сокращён до 50 граммов. И даже такой голодный паёк выдавался нерегулярно.2719 „Буржуи“ и „бывшие“ становились жертвами голода в первую очередь. Библиотекарша Екатерина Эйгес вспоминала осень 1919 года и то, как после дневной смены ей приходилось ходить на общественные работы.2720

Современнице также запомнился маленький хлебный паек, за которым надо было идти далеко в подвал и смотреть, как его взвешивают, потом делить так, чтобы хватило на целый день, поскольку к обеду хлеба не давали. Эйгес писала, что обедала она на службе: „Говорили, что на первое – вода с капустой, на второе – капуста с водой. Иногда доставала кусочек сахара. А ведь энергии надо было много. Кроме работы в библиотеке ездили на грузовиках на станцию железной дороги разгружать дрова, убирать.“2721

В худшие дни паёк низшей категории был величиной не более двух сложенных вместе спичечных коробков. Впрочем, как отметила княжнa Е. А. Мещерская, даже этот хлеб выдавали не всем. Eё матери, княгине, и ей никакого хлеба не полагалось.2722

По выражению современницы, слово „лишенцы“ тогда еще не придумали. Мещерская писала: „Нас просто называли 'чуждым элементом' или еще того хуже – 'классовыми врагами'. По этой же причине