Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис

Ограниченная численность имперской армии; ее высокая эффективность. Два или три обстоятельства по поводу армии требуют, однако, подробных комментариев. Численность вооруженных сил Римской империи представляется, несомненно, незначительной, особенно если принять во внимание ее огромную территорию, медленность передвижений по ней, тщательную демилитаризацию провинций и отсутствие каких-либо резервных корпусов или эффективной милиции. Тридцать легионов (5–6 тыс. человек в каждом) составляли, возможно, 175 тыс. человек во фронтовых частях. Преторианцы в Риме, разнородные и разбросанные по стране вспомогательные когорты, небольшие военно-морские силы и другие вооруженные части под командой правительства составляли примерно еще столько же человек. Тем не менее 350 тыс. солдат, как представляется, – это весьма ограниченная численность армии, разбросанной от Британии до границ Аравии и порогов Нила, хотя лишь вдоль Рейна, Дуная и Евфрата имелись в тот момент враги, которые могли создать серьезные военные проблемы.

За исключением Рима, повсюду основная масса этих войск дислоцировалась в приграничных гарнизонах, причем все части держались в постоянной боевой готовности. Однако если бы тому или иному участку границы угрожала настоящая опасность, то не имелось бы другой возможности усилить местные легионы, кроме как отозвать другие – с их участков, находившихся довольно далеко. Проводившаяся правительством политика не только обезоруживала провинциальные районы, но даже систематически препятствовала поддержанию боеготовности населения[287]. Если бы на границе легионы не смогли бы отразить вражеское нападение, то гражданское население империи (насчитывавшее 80–100 млн человек) оказалось бы совершенно беспомощным перед вторгшимися, например, парфянами или германцами; им оставалось бы только молить богов да просить далеко находившегося императора о помощи[288].

Однако тогда легионы доблестно исполняли свои функции. Римские армии, всегда немногочисленные, но остававшиеся непревзойденными по подготовке в высшей степени опытных солдат, держали на высоком уровне свои боевые традиции. Организованные и возглавляемые искусными военачальниками, они стояли надежным барьером вокруг всего средиземноморского мира, удерживая всех возможных агрессоров одним лишь страхом своего имени. Глядя с восхищением на изумительную, громадную, роскошную столицу империи, следовало помнить, что императорский Рим существовал потому, что на далеких границах тридцать легионов закованных в железо и бронзу солдат день и ночь несли неусыпную вахту, охраняя спокойствие его жителей.

Мнимая власть и значение сената. Как ни велика была мощь армии и императора, но существовал в стране еще один орган, которому и армия, и император выражали на словах всяческое почтение, а он сам наслаждался престижем и моральным авторитетом, накрепко запечатленным в воображении каждого человека в Римской империи, – «священный сенат».

Теоретически сенат наряду с императором осуществлял управление страной, контролировал государство в период, когда место монарха становилось вакантным, выбирал нового правителя и вручал ему «проконсульскую власть» и «власть трибуна» – законную основу его полномочий. С сенатом должен был согласовывать свои действия правитель – при принятии каждого значительного акта. В случае же смерти императора сенат принимал решение: должен ли покойный быть обожествлен как хороший правитель, либо он будет носить ужасное «проклятие памяти» (damnatio memoriae), которое заклеймит его на вечные времена как тирана. Сенат также имел право временно или постоянно отрешать императора от власти, устанавливать вознаграждение за его голову и приказывать армиям выйти из его повиновения. Своими формальными декретами (senatus consulta) сенат установил, что отменялись существовавшие с древних пор общественные собрания, что послужило началом введения ограничительных законов в стране.

Сенат также напрямую управлял всеми теми провинциями (примерно половина империи), в которых не существовало необходимости в целях обороны или контроля дислокации какой-либо армии. В таких провинциях имелись свои собственные казначейства, которые могли чеканить свою медную монету (чеканка серебряной и золотой монеты оставалась привилегией императора). Сенат выступает как высший суд по жалобам на все дела, которые возникали в провинциях, находившихся под его властью. Голосованием его членов выбирались все те «старые республиканские» магистраты, от консула до quaestor’а (управляющего казначейством), которые получали наряду с временной властью над тем или иным органом управления также и право на пожизненное членство в самом сенате. Хороший император в начале своего правления давал клятву: «Я никогда не обреку никакого сенатора на смерть!», то есть только сенат мог рассматривать все грозящие смертной казнью обвинения против его членов, даже те, в которых фигурировало предательство.

Помимо этих прерогатив, только сенаторы имели право занимать самые высокие командные посты в армии и управлять всеми крупнейшими провинциями империи. Как уже упоминалось, сенаторы в дополнение ко всему образовывали высшую аристократию; каждый из них должен был обладать облагаемой налогом собственностью на сумму по меньшей мере в 1 млн сестерциев (40 тыс. долларов). Так что они могли наслаждаться всем тем влиянием, которое давали престиж и состояние в эпоху преклонения перед титулами и богатством. На первый взгляд шестьсот сенаторов представляли собой самый властный орган управления государством.

Фактическая слабость сената. К сожалению, значительная часть этой впечатляющей картины оказывалась не более чем блистательной маской. Сенат не имел в своем распоряжении ни одного вооруженного человека в Риме или в любой из провинций, который бы повиновался приказу: «Окажи сопротивление императору и его преторианцам». И обыкновенно сенат был должен покорно и беспомощно ожидать, пока армия выбирала из нескольких претендентов того, кто же станет цезарем.

После убийства Калигулы в 41 г. отцы-законодатели вполне серьезно обсуждали вопрос: «Не должны ли мы восстановить республику? А если нет, то кого из честолюбивых аристократов мы можем избрать императором?» Тем временем преторианцы, грабившие дворец, обнаружили запуганного и деморализованного Клавдия, спрятавшегося в одном из туалетов (латрин). Они вытащили его оттуда и обнаружили выжившего из цезарей, династию которого они страстно хотели сохранить навсегда. «Ave Imperator!» – прогремел их клич. Вскоре сенаторов проинформировали, что их дебаты совершенно не нужны – Клавдий был провозглашен императором в лагере преторианцев. Отцы-законодатели поспешили наделить Клавдия всей полнотой императорской власти и поздравить его с восхождением на трон.