Фабрика мертвецов - Кирилл Кащеев

Тяжеленная дубовая створка рухнула перед ним, подняв фонтан серой пыли.

Улепетывающий клубок подпрыгнул на ветхом кресле с торчащими пружинами – и с писклявым воплем сиганул в камин.

- Ап-тяп-тяп! – из камина вырвалось облако черной золы, загрохотало, заухало, уходя вверх по каминной трубе, раздался торжествующий вопль. – Тя-яп-тяяяяяп! – и… Бумс!

Удирающий клубок с разгону врезался в предусмотрительно вставленную в трубу заслонку.

Отец выскочил из засады за креслом и…

- Блямс! – вместе с вихрем золы вопящий клубок плюхнулся в подставленный мешок.

- Ага, попался! – отец затянул горловину мешка. – Ты что творишь, анчутка? Это ж надо – чтоб домовой собственный дом в порядок привести не давал! Разве справный хозяин станет в эдакой грязи жить?

- Разбойники! – из мешка донесся тоненький, похожий на мышиный писк, голосочек, и мешок с домовым отчаянно задергался, вырываясь из отцовской руки. – Ужо я вас, ворюги! Не сметь хозяйское добро воровать!

- Я здесь хозяин! – отец с досадой тряхнул мешок. – Ты б лучше раньше хозяйское добро сторожил, чем теперь хлам обратно в дом таскать!

- Покра-али! – протяжным воем донеслось из мешка. – Все покрали, разбазарили, ничего не осталось! Анчутка ничего не смог, у анчутки дом пустой, без хозяев, анчутка слабый, молока, маслица, хлебчика анчутке никто не дает, вот и не смог, не остановил… Не дам! – горестные причитания сменились пронзительным воплем. – Ничего не дам, не украдете больше ничего, ни кусочка, ни соринки, воры, разбойники…

Отец с Митей переглянулись:

- Домовой может сойти с ума? – неуверенно переспросил Митя.

- Кто его знает!

Сквозь ткань мешка проступил контур раззявленного рта и зубов. Домовой упорно жевал мешок, пытаясь прогрызться на волю. Вымоченный в святой воде и расшитый крестами полицейский спецмешок для злокозненной нечисти не поддавался, но и домовой сдаваться не собирался. – И как мы теперь без домового?

- Из какого заброшенного дома сманить? – наблюдая как шевелится мешок, предложил Митя.

- Точно такого же? – отец встряхнул мешок. – Наш дом тоже… заброшенный. – он устало попытался плюхнуться в кресло, и тут же вскочил, едва не напоровшись на торчащую пружину.

Бух-бух-бух! По земле прокатилась отдаленная дрожь. Сквозь распахнутое окно было видно, как над оградой усадьбы появляются широченные стальные плечи паро-ботов – сидящие меж ними человеческие фигурки казались крохотными.

- Штольц! – отец облегченно улыбнулся. - Надо же, даже раньше приехал, чем обещал… И оба автоматона привел. Надо велеть, чтоб сгребли проклятый мусор! Хотя бы сегодня мы его наконец вычистим! – мстительно процедил отец. Из мешка донесся горестный вой. Отец сунул Мите мешок с домовиком и направился к дверям. Митя нехотя поплелся следом – приезжих было трое, а встречаться с Ингваром ему совершенно не хотелось. Но не прятаться же от него – много чести!

Ножищи паро-ботов тяжело бухнули у парадных дверей и все стихло.

- Свенельд Карлович, герр Лемке! Ингвар! – отец шагнул навстречу гостям. – Не могу сказать, что не рад вашему раннему появлению, но право же, мне неловко, у вас и в своем поместье дел полно…

- У меня… - голос Свенельда прозвучал хрипло, он закашлялся, и долго еще кашлял в полной тишине, пока наконец не произнес, ясно и четко. - У меня нет поместья, Аркадий Валерьянович, да и не было никогда, а к поместью Анны Владимировны я более касательства не имею.

Воцарилась тишина. Митя окинул внимательным взглядом всех троих: у ног каждого стояли дорожные саквояжи – большого количества вещей в них не вместишь, но смена белья да запасные штаны как раз войдут. За спиной у Свенельда Карловича красовалась его секира, а герр Лемке держал чемоданчик с инструментами. Привычная трубка торчала у него во рту, и он так стискивал чубук зубами, что казалось, вот-вот разгрызет.

- Простите… я не понимаю. – сдался отец.

- Анна Владимировна отказала мне в чести и дальше быть ее супругом. Она расстается со мной и… собирается вновь выйти замуж. – очень сдержанно пояснил Свенельд Карлович.

- Но… как же… развод… - растерялся отец. – Это ведь такой скандал!

- Поскольку я не собираюсь как бы то ни было противиться ее решению, думаю, большого скандала удастся избежать. – пожал плечом Свенельд Карлович. Только вспыхивающие на скулах алые пятна давали понять, чего ему стоила эта механическая размеренность речи. – Однако же в связи с… такими неожиданными изменениями в нашей жизни, я вынужден обратиться к вам с просьбой, Аркадий Валерьянович. Не могли бы мы… у вас погостить? Простите великодушно, но я напрашиваюсь на довольно длительный срок – пока не отыщется место управляющего. К сожалению, я оказался несколько… непредусмотрителен, и даже снять комнату для нас с Ингваром, увы, не имею возможности. Обещаю в свою очередь, не докучать и всячески помочь с приведение поместья в порядок, пока мы здесь.

- Но… но это невозможно! – вскричал отец. Угол рта у Свенельда Карловича едва заметно дернулся, а в глазах мелькнула безнадежность. Митя посмотрел на отца с удивлением. – Господи, что я говорю! Конечно же, гостите, сколько вам угодно, и не обременительно вовсе, наоборот, для нас это только удача, знали бы вы, как мы с Митькой замаялись тут вдвоем… Я хотел сказать, это же невозможно… вот так… вы столько сил вложили в поместье! Я тут человек новый, но даже я знаю, что без вас имущество Анны Владимировны было бы продано за долги… да один скифский клад, что вы нашли, стоит огромных денег! Что бы вы там не решили в пылу обиды, но Петр Родионович просто обязан возместить…

- Петр? Причем тут младший Шабельский? – Свенельд Карлович сперва удивился, потом понял – и помрачнел.

- Простите… - в очередной раз извинился отец – на него, не привыкшего расшаркиваться даже перед знатнейшими семействами, сейчас было жалко смотреть. – Но я думал… знаки внимания, которые поручик оказывал Анне Владимировне…

- Анна Владимировна выходит замуж за Лаппо-Данилевского, Ивана Яковлевича. – сухо отрезал Штольц. – Он не собирается предлагать, а я — просить, какого бы то ни было… возмещения. Да ему и не с чего. После свадьбы заводик кирпичный ставить собрался, глина обратно нашлась.

- Едва паро-боты увести смогли! – звенящим от обиды голосом отчеканил Ингвар. – Хотя один брат еще до свадьбы купил, а второй и вовсе герра Лемке!

- Герру Лемке лучше бы вернутся. С нашим будущим все неопределенно, а его контракт обязывает любого владельца поместья предоставить ему стол и жилье… - начал Свенельд Карлович, но что механик лишь глухо ругнулся по-немецки, да гневно стиснул чубук трубки зубами, давая понять, что о возвращении не может быть и речи.

Вновь повисла тишина… а потом Митя расхохотался.

- Простите… - вслед за отцом присоединяясь к благому делу извинений, Митя стряхнул с ресниц выступившие от смеха слезы. Усмехнулся в перекошенную возмущением физиономию Ингвара и повторил. – Простите… Я вовсе не над вами смеялся, Свенельд Карлович. Просто… умиляет оборотистость господ Данилевских: в одном потеряют, в другом наверстают.