Хроники Черного Отряда. Книги юга. Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин - Глен Кук

Рядом присел Нож:

– Есть улов?

– Не-а. А если бы и был, что с ним делать? Тебе чего?

– Нас зовет Баба. – Он имел в виду Радишу, которая, как оказалось, ждала их прибытия в Годжу, что совсем не понравилось Копченому. – У нее есть для нас работенка.

– У нее всегда есть для нас работенка. А ты ей не посоветовал запихнуть эту работенку себе… в ухо?

– Решил предоставить это удовольствие тебе.

– Лучше бы избавил меня от прогулки. Мне и тут совсем неплохо.

– Она хочет, чтобы мы доставили Копченого кое-куда. А он предпочел бы остаться.

– Почему ты ей этого не сказал? – Лебедь выдернул из воды пустой крючок. – А я-то думал, тут вся рыба передохла. – Он прислонил удочку к дереву. – Где Корди?

– Наверное, там, нас дожидается. Он следил за Джа. Ему я уже сказал.

Лебедь посмотрел за реку:

– Душу бы дьяволу отдал за пинту пива.

До того как в Таглиосе началась вся эта заваруха, они занимались пивоваренным делом.

Фыркнув, Нож отправился к крепости у Годжийского брода.

Крепость стояла на южном берегу Майна. Ее построили Хозяева Теней, чтобы защитить свои владения на южном берегу, после того как было отражено их вторжение в Таглиос. Потом крепость захватил Черный Отряд, одержавший победу на северном берегу. Таглиосские строители укрепили ее, одновременно заложив еще одну – на северном берегу.

Лебедь разглядывал пестрое поселение к западу от крепости. Там жили восемьсот человек. Часть из них – строители, но большинство – беженцы с юга. Одна довольно многочисленная группа особенно раздражала его.

– По-твоему, Джа знает, что Баба здесь?

Джахамарадж Джа, шадаритский жрец, рвался к власти. Он командовал конницей наемников в южной экспедиции. Его поход на север был столь стремительным и успешным, что всего за несколько дней войско Лебедя оказалось разбито и отброшено к реке.

– Думаю, он догадался. Ночью пытался отправить гонца.

Радиша через Лебедя запретила кому бы то ни было пересекать реку. Не хотела, чтобы новость о поражении Таглиоса распространилась прежде, чем станут известны истинные масштабы трагедии.

– И?..

– Утонул гонец. Корди сказал, что Джа грешит на него. – Нож злорадно хмыкнул.

Он ненавидел жрецов, к какой бы религии они ни принадлежали, и травить их было его любимым занятием.

– Отлично. Пусть держится подальше от нас, пока не решим, что с ним делать.

– Я, вообще-то, уже решил.

– Ага, как всегда – чик по горлу, и нет проблемы. Но сейчас это может иметь политические последствия, – предостерег Лебедь.

– Но это и вправду самый быстрый способ.

У ворот крепости отсалютовала стража. Радиша благоволила Лебедю, Ножу и Мэзеру, и именно они – правда, вопреки их желанию – отвечали за безопасность Таглиоса.

– Надо бы мне освоить науку думать наперед, Нож. Я-то надеялся, что после прибытия Черного Отряда нам не нужно будет всем этим заниматься.

– Тебе еще много наук нужно освоить, Лебедь.

Корди и Копченый ждали их у входа в тайную приемную Радиши. Копченый выглядел так, словно у него прихватило живот. Его воля, тотчас дал бы деру.

– Ты что-то мрачен, Корди, – сказал Лебедь.

– Да просто устал. В основном от возни с этим карликом.

У Лебедя брови полезли на лоб. Корди очень спокойный и уравновешенный человек, он избегает ссор. Похоже, Копченый и впрямь здорово его допек.

– Она готова?

– Давно.

– Тогда не тяни. Меня в реке ждет рыба.

– Да поседеет твоя рыба, пока ты вернешься. – Мэзер постучался и толкнул колдуна вперед.

Когда Лебедь затворил дверь, с другой стороны в комнату вошла Радиша. Здесь, в приватной обстановке, в обществе людей, не принадлежащих к ее кругу, не обязательно следовать традициям.

– Ты сказал им, Корди?

Лебедь и Нож обменялись взглядами. Это что же за отношения у Радиши с их старым приятелем, что она обращается к нему по прозвищу? Интересно, а как он ее зовет?

– Еще нет.

– О чем речь? – спросил Лебедь.

– Среди солдат есть мои лазутчики. До них дошел слух, что женщина, которая была Лейтенантом Черного Отряда, осталась жива. Она пытается собрать остатки армии к югу отсюда.

– Лучшая новость из тех, что я слышал за последнее время. – Лебедь подмигнул Ножу.

– Неужели?

– По мне, потеря такого ресурса была бы сущим позором.

– Так и знала. Ты пошлый бабник, Лебедь.

– Станешь тут пошлым бабником, хоть разок на нее взглянув… Итак, она жива. Замечательно, теперь у тебя есть профессионал. Отпусти нас троих.

– Может, и отпущу, там видно будет. Если не возникнут трудности… Корди, расскажи им о случившемся.

– Из Второго только что пришло человек двадцать. Они пробирались вдали от дороги, чтобы не столкнуться с патрулями Хозяев Теней. Примерно в семидесяти милях отсюда им удалось взять нескольких пленных. Те рассказывают, что их лагерь подвергся нападению Кины с армией призраков. Большинство погибло.

Лебедь посмотрел на Ножа, потом на Радишу, потом на Корди:

– Я чего-то не понимаю. Кто эта Кина? И что творится с Копченым?

Копченый трясся, словно его только что вынули из бочки с ледяной водой. Мэзер и Нож недоуменно пожали плечами. Радиша опустилась в кресло:

– Устраивайтесь поудобней. – Задумчиво пожевав губу, она сказала: – Это будет непросто объяснить.

– Тогда сразу поближе к делу, – попросил Лебедь.

– Да, конечно. – Радиша собралась с духом. – Кина – четвертая сторона таглиосского религиозного треугольника. Она не принадлежит ни к одному пантеону, однако всем жителям страны внушает страх. Ее нельзя называть по Имени, ибо она явится, как только Имя будет произнесено. Очень неприятная особа. К счастью, число тех, кто исповедует ее культ, невелико. Эта секта официально запрещена, принадлежность к ней – достаточное основание для смертного приговора. И на то есть причины. Культ Кины включает в себя пытки и убийства. Адепты уповают на приход того, кого они называют Предреченным, а также на наступление Года Черепов. Иногда они величают себя обманниками. Для них не существует национальных или этнических различий. Эти люди носят маску добропорядочности, внешне живут жизнью своей общины. Нипочем не угадаешь, кто из ее членов принадлежит к этой секте, – им может оказаться абсолютно любой. О том, что она все еще существует, известно лишь немногим.

Лебедь плохо понял услышанное:

– Не возьму в толк, чем она отличается от шадаритской Хады или Кхади?