Шарко - Франк Тилье

Она не закончила фразу.

– Почему он это делал? Куда отправлялась кровь? Вы имеете представление?

Ее пальцы вцепились в простыню. Зрачки заливал темный ужас, словно из опрокинутой чернильницы.

– Это чтобы… питать то существо.

Шарко снова отклеился от стены и, нахмурившись, подошел к кровати:

– О чем вы говорите?

– Я его видела… Один-единственный раз… Элен говорила мне о нем, потому что ей тоже рассказывали. Что-то вроде мифа, который передается из уст в уста. Я не хотела верить, но… она оказалась права. В тот день, когда он пришел, она была слишком слаба, почти без сознания, и ничего не видела… Но… но это был не ночной кошмар и не галлюцинация, связанная… со всей кровью, которую у нас забирали. Я действительно видела его, как вижу вас.

Франк чувствовал, что она на грани срыва, замечал по физиологическим реакциям ее кожи: вздыбившиеся волоски, проступившие капли пота. Она поднесла руку ко рту, прижав пальцами нижнюю губу:

– Нет таких слов, чтобы описать его, это был монстр.

– И все же попробуйте.

– Я… никогда не видела подобного лица, только один раз в старом черно-белом фильме про вампиров. Череп у него был вытянутый, как яйцо, а уши очень большие… Глаза… налиты кровью и обведены черным, как в глубине колодца, и кожа невероятной белизны, почти прозрачная. Я помню, что он… что он не переносил света, пришлось его погасить, и наш тюремщик спустился с подсвечником.

При других обстоятельствах Франк и Люси решили бы, что это дурная шутка, но не сейчас.

– …Самым ужасным был его кривой рот, слишком большой для лица, и зубы. Они были обточенные, желтые, чудовищные. Их было видно до самых корней. Вы мне не поверите, но это был вампир… Настоящий вампир, жуткий, отвратительный, пришедший за кровью. Он… он смотрел на нас не как на человеческие существа, а как… как на простое пропитание. Я никогда не видела таких холодных глаз, в них не было ничего человеческого.

– Что произошло потом?

– В тот день вампир забрал с собой четыре контейнера с кровью. Больше я его никогда не видела. Но он существует. Я не сумасшедшая.

– Мы вам верим на все сто процентов.

Она послала Люси слабую улыбку и снова застыла, уставившись в окно.

– Почему именно бомбейская кровь? – спросил Франк.

– Не знаю.

Ответ был искренним и мгновенным. Полицейские задали ей еще несколько вопросов, которые не принесли им ничего нового. Она ничего не знала ни о «Pray Mev», ни о клане вампиров. Она была всего лишь сырьем. Куском мяса в морозильнике.

Виктуар выглядела по-настоящему усталой, так что они поблагодарили ее, вышли из палаты и забрали Жака, прежде чем отправиться в обратный путь.

– Тот факт, что монстр, о котором она говорила, не переносит света, плюс разбитые зеркала, которые мы обнаружили у Кулома и Мейер… это же все вампирские штучки, я говорю о настоящих вампирах, – сказала Люси. – Как в фильмах или книгах.

– Я знаю.

– Думаешь, пустой блеф? И тот чокнутый, который стоит за всем этим, просто играет роль? Я хочу сказать, ведь он мог и прикинуться. Немного грима, и его принимают за воплощение Дракулы. Один из приемов гуру или уж не знаю кого, чтобы произвести впечатление на последователей.

– Послушать ее, так не похоже на грим. Она говорила про большой рот, обнажившиеся зубы. Вспомни укусы на шее Мейер, они-то были вполне реальными. Судмедэксперт сказал, что плоть была прокушена до кости. Может, какое-то физическое уродство? Или он чем-то переболел? В любом случае вампир он или нет, но этот тип существует, и то, что он сделал, – тоже. И мы должны схватить его как можно быстрее, пока в нем снова не проснется жажда крови.

На следующее утро Шарко заехал в Сен-Мор-де-Фоссе, прежде чем отправиться в Управление. Специалист по уфологии Маркус Мальмезон согласился с ним встретиться, но только до восьми утра, потому что не позднее обеда он должен был оказаться в аэропорту Орли.

Ночь была короткой и неспокойной. Слова Виктуар Пайе постоянно крутились у него в голове. В темноте спальни его неотступно преследовало склонившееся над ним лицо монстра. Шарко представлял себе, как длинные заостренные зубы вгрызаются в плоть, скребут по костям, разрывают связки, стараясь быстрее добраться до горла и наглотаться крови. Жуткие картины, от которых ему так и не удалось избавиться. Что до Люси, та встала в шесть, чтобы засесть за компьютер: одна деталь не давала ей покоя всю ночь.

Он быстро припарковался и почувствовал, что хорошо бы подышать свежим воздухом.

Бывший журналист жил в красивом доме из белого камня. Судя по «порше-кайенн» у входа, «серые человечки» неплохо набили ему карманы и обеспечили вполне комфортабельную жизнь на заслуженном отдыхе. Лишнее доказательство, что басни соловьев отлично кормят.

Мальмезон не был ни дряхлым, ни выжившим из ума. В свои восемьдесят он сохранил класс: белые волосы, зачесанные назад, дорогой костюм с красным платочком в кармашке. Его овальное, как мяч для регби, лицо было усеяно коричневыми пятнышками до самых век.

– Оказывается, вы могли приехать и попозже: мне спозаранку сообщили, что моя поездка отменяется.

– Не важно. Я ранняя пташка.

Мальмезон принимал копа в гостиной, по площади равной всему их с Люси первому этажу в Со. Хозяин оставил его на пять минут, выйдя поговорить с только что появившимися двумя рабочими: на террасе шел ремонт. Шарко воспользовался случаем осмотреть помещение. В углу вместо статуи сидела скорчившаяся фигура «серого человечка» и пялилась черными шарообразными глазами. Различные фотографии летающих тарелок, которые казались настоящими, висели по стенам. Книжные полки были забиты самыми разными изданиями. Розуэлл, внеземное происхождение египетских пирамид, странные феномены… Были там и собственные книги Мальмезона, он их продал сотни тысяч.

– В моих книгах вы найдете изложение архивных данных, касающихся внеземной жизни, за более чем сорокалетний период, – заметил вернувшийся Мальмезон. – От Розуэлла до инцидента в Варжинье, в Бразилии, в девяносто шестом, дате, на которой закончилась передача.

– Настоящая легенда эта передача, – заметил Шарко.

Мальмезон дал понять, что оценил замечание, блеснув белоснежной улыбкой рекламного манекена, и пригласил гостя присесть в одно из комфортабельных кресел.

– На ней и вправду выросло целое поколение. Больше двадцати пяти лет в эфире, не шутка. Доброе старое время, когда Интернет еще не загадил все дома и люди любили проводить вечера, прильнув ухом к радио.

Горничная принесла им кофе и выпечку.

– После вашего звонка я еще раз прослушал передачу от четырнадцатого мая восьмидесятого. Потрясающе! Могу ли я узнать, почему она вас заинтересовала после стольких лет? Мексиканские «серые человечки» захватили набережную Орфевр, 36?