Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус - Анатолий Бородин

Характерны в этом отношении дневниковые записи и переписка С. Д. Шереметева. «Переживать эпоху Госуд[арственного] разложения не легко, – пишет он 20 февраля 1912 г. – У меня такое чувство, что 1912 год даст нам новое нашествие иноплеменных и обновит ужасы 1612 и 1812 гг. Быстрый ход разрушительных реформ при любезном содействии нового Гришки даст нам новый сочный плод от нового древа познания добра и зла»[668]. Еще более показательна дневниковая запись: Был обед у А. П. Струкова. После обеда сидели в кабинете хозяина: М. Г. Акимов, С. Д. Шереметев, А. А. Ширинский-Шихматов, А. А. Бобринский. «Акимов был очень разговорчив, но говорил о безотрадности, беспросветности общего положения, о трудности работать без опред[еленной] цели и надежды в виду общего разлада. И это говорят люди в его положении, люди честные и благонамеренные. Сводится все к одному, чего не хочется высказать»[669].

По существу, то же инкриминировал правительству и А. И. Гучков на совещании октябристов 8 ноября 1913 г., с той лишь разницей, что приписывал все это победившей «реакции»: «Иссякло государственное творчество. Глубокий паралич сковал правительственную власть: ни государственных целей, ни широко задуманного плана, ни общей воли! Государственный корабль потерял свой курс, потерял всякий курс, зря болтаясь по волнам. Никогда авторитет правительственной власти не падал так низко. Не вызывая к себе ни симпатий, ни доверия, власть не способна была внушить к себе даже страха. Даже то злое, что она творит, она творит подчас без злой воли, часто без разума, какими-то рефлекторными, судорожными движениями. Развал центральной власти отразился, естественно, и полной дезорганизацией администрации на местах. Но паралич власти оказался не только внутренним развалом. Наша внешняя политика, бездарная и малодушная, не только упустила все те выгоды, которые открывались перед Россией, но и потеряла все прежние позиции»[670].

Так же оценивал ситуацию В. И. Гурко, тогда оппонент П. Н. Дурново: «У нас застой во всем и везде: правительство стремится жить au jour le jour[671] и из министерства с определенной политической окраской и ясно выраженными целями само себя превратило в то, что на западе именуется «деловым министерством», т. е. занимается лишь мелочными текущими делами управления»[672].

П. Н. Дурново работал на сохранение дееспособности государственного аппарата. Поэтому он и его единомышленники блокировали в 1907 г. попытку 39 членов группы центра возбудить вопрос о реформе Сената по инициативе Государственного Совета. При этом движим был П. Н. Дурново отнюдь не желанием отстаивать «всевластие администрации»[673].

Реформаторы предполагали: учредить должность Первоприсутствующего с правом непосредственных сношений с верховной властью; предоставить I департаменту избирать кандидатов для замещения открывающихся вакансий; установить условия и порядок применения прав и исполнения обязанностей Сената; обязать министров доносить Сенату о принимаемых ими чрезвычайных мерах; предоставить Сенату определять необходимость принятых чрезвычайных мер, отменять их, назначать сроки их действия и, если меры приняты с соизволения монарха, то представлять ему свои соображения.

Сенат, считал П. Н. Дурново, «не есть орган управления, в нем нет места оценке чьих-либо интересов или вопросов о целесообразности», и справедливо заподозрил авторов проекта в намерении наложить «на Министров узду безответственного сенатского контроля». «Никакое Правительство, – убежденно говорил он, – не может существовать, если у него из рук будет вырвана возможность руководить политикой государства». «Если Сенат, – продолжал с знанием дела он, – пополненный выборными Сенаторами, ни за что и не перед кем не отвечая, не имея ни малейшего представления кроме газетных сведений о том, что и как делается в государстве, начнет проверять и отменять распоряжения поставленного Государем Правительства, то мы неизбежно будем иметь два Правительства, взаимно друг друга исключающие, и наступит в России полная смута в управлении, которой не найти исхода. Что станет с Министрами? Отписываться перед Сенатом, отвечать на запросы Думы и Государственного Совета, разбираться в вероятных противоречиях взглядов Думы со взглядами Сената и среди такого дергания ответственно управлять Государством!»[674]

Еще в Совещании под председательством А. А. Сабурова (1-я половина 1905 г.) П. Н. Дурново, будучи товарищем министра внутренних дел, был против превращения Сената в орган высшего управления и отстаивал независимость управления. «Я, по обязанности представителя Министерства и по глубокому убеждению, – вспоминал он позднее, – объяснял, что Губернаторы люди весьма почтенные и ничем не хуже других служащих, и старался доказать, что в нашем Отечестве, при несовершенстве законов, малочисленности судов и проистекающей отсюда судебной медлительности, при ни чем не оправдываемом сентиментальном отношении к подсудимым и обвиняемым, только одна администрация и полиция еще являются наилучше организованной силой, которая сдерживает бушующие страсти, и потому нельзя ставить каждый их шаг под контроль безответственного учреждения. Мой взгляд сводился к тому, что Губернаторы, дозволяя себе даже превышение власти в целях неотложного охранения порядка, исполняли свой долг, а те, которые вместо энергичных распоряжений искали в законах подходящей статьи или соответствующего циркуляра, – нарушали свою обязанность». Если бы тогда допустили «вмешательство Сената в дело управления, – не сомневался П. Н. Дурново. – Правительству пришлось бы довольно жутко»[675].