Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус - Анатолий Бородин

Угроза военному могуществу империи исходила, по мнению П. Н. Дурново, и от Государственной Думы. Последняя не упускала случая выйти за пределы своих полномочий и наиболее удобными для этого считала вопросы обороны. Поэтому П. Н. Дурново был всегда на страже Основных законов, справедливо полагая, что только так можно оградить вооруженные силы от некомпетентного вмешательства.

Так, Государственная Дума, находя систему управления Морского министерства не соответствующей потребностям флота, отказала в кредитах на постройку 4-х броненосцев. С точки зрения Дурново, это – «полное смешение понятий о власти»: отклонение кредитов «в зависимости от реформы морского управления есть вторжение в непринадлежащую нам область Верховного Управления». Ссылаясь на ст. 14 Основных законов, он утверждал: «Все это дело не наше, наша роль сводится к финансовой стороне дела».

Главное при этом было не в формальной стороне дела. Мы, говорил П. Н. Дурново, «нарушили бы свой долг, если бы вздумали подносить вопросы об устройстве вооруженных сил и обороны государства на благовоззрение Государственной Думы и свое собственное. Приверженцы западного конституционного порядка управления назовут мои слова конституционной ересью, но меня это смутить не может. Я охотно остаюсь в этой области еретиком и вот почему: я опасаюсь, что без этой ереси вся оборона государства, все устройство вооруженных сил Империи перейдет в руки законодательных учреждений». Ничего хорошего для дела обороны в этом случае он не видел[681].

Весной 1908 г. П. Н. Дурново, справедливо полагая, что вопрос о развитии отечественного судостроения «принимает чрезвычайно важное значение», и находя меры министерства торговли и промышленности в этой области недостаточными, обратил внимание Государственного Совета на пример Японии, торговый флот которой за последнее десятилетие «удесятирился в своем числе» и к 1 января 1907 г. насчитывал 1400 «собственных океанских коммерческих пароходов». Государственный Совет, по предложению П. Н. Дурново, признал «неотложным и необходимым принятие действительных мер поощрения отечественного судостроительства», считая, что «одно таможенное обложение построенных за границею судов недостаточно для удовлетворения этой цели»[682].

Обратил внимание П. Н. Дурново и на тогда только зарождающуюся проблему, высказавшись за «принятие решительных мер с целью ограждения дальневосточных окраин Империи от постоянно возрастающего прилива иностранцев, прибывающих в эти местности и поселяющихся в них для заработков и промышленных занятий»[683].

К числу важнейших задач Дурново-законодатель относил и защиту интересов православной церкви, русской школы, русского языка.

* * *

На протяжении всего времени пребывания в Государственном Совете П. Н. Дурново сопровождали слухи о его возвращении к активной политической деятельности. Так, в связи с его поездкой за границу писали, будто целью ее является реорганизация русской заграничной тайной полиции и расширение ее возможностей следить за деятельностью революционеров и преследовать их[684]. В апреле 1907 г. в связи со смертью председателя Государственного Совета Э. В. Фриша утверждали, что Николай II «хотел назначить П. Н. Дурново, но тот благоразумно отказался»[685]. В начале 1908 г., весной 1909 г. и в течение почти всего 1913 г. – разговоры о «скором» назначении председателем Совета министров[686]. В начале 1914 г. – слухи о замене им Н. А. Маклакова на посту министра внутренних дел[687].

Время от времени в группе возникали разногласия по тем или иным законодательным вопросам. Это было естественно. Однако с 1913 г. сторонние наблюдатели стали отмечать «некоторое падение авторитета лидера группы П. Н. Дурново, позиция которого то и дело встречает сильнейшие возражения со стороны своих же членов группы»[688].

Еще в восьмую сессию (01.11.1912 – 04.07.1913) у П. Н. Дурново как лидера правой группы появились проблемы. К началу сессии группа значительно обновилась[689]. Среди новых членов оказались выдающиеся по уму и характеру (А. Д. Самарин, В. И. Гурко[690] и др.). Возникли разногласия «как по вопросам тактики, так и по некоторым вопросам принципиального характера», что, в свою очередь, обострило вопросы групповой дисциплины; заметным стало «некоторое падение» авторитета П. Н. Дурново, его позиция по многим вопросам все чаще стала встречать возражения. Однако на удаление несогласных и непокорных руководство группы не пошло, опасаясь ослабить группу численно. Несогласные с руководством сами покидали группу. Так, в октябре 1911 г. активный деятель Объединенного дворянства граф Д. А. Олсуфьев разошелся с группой по вопросу о волостном земстве и, разумеется, натолкнулся на полную невозможность отстаивать свою позицию, оставаясь в составе группы: сочлены отказались избрать его в особую комиссию. Олсуфьев вынужден был перейти в группу центра. В конце восьмой сессии из группы вышел В. И. Гурко, разойдясь с правыми по вопросам о волостном земстве и о расширении прав замужней женщины. Сам он так объяснил свое решение: «Всякому ясно, что нельзя оставаться в составе партии, когда из 4 случаев в трех с ней расходишься . Однако само собою разумеется, что не частные разногласия вынудили меня выйти из группы, а основное разномыслие по вопросу об отношении Гос. сов[ета] к Гос. Думе. Дурново ведет систематическую войну с Гос. Думой и всемерно стремится сократить ее инициативу. Я с своей стороны вовсе не намерен подписываться под всеми решениями Г. Думы, но инициативу, ею столь редко проявляемую, наоборот, в принципе всемерно приветствую»[691].