Дворец наслаждений - Паулина Гейдж

Стоило мне закрыть глаза, и в речи Камена я могла уловить те же повелительные нотки, что были в голосе его родного отца, и я уверена, что весь зал заметил физическое сходство между сидящим на троне царевичем и его сводным братом, стоящим перед помостом. В жилах Камена текла кровь бога. Если бы царь подписал брачный контракт, о чем я молила его в приступе отчаяния, когда страх остаться в гареме навечно вынудил меня унижаться в присутствии его министров, тогда мой сын получил бы все привилегии и богатства, полагающиеся царевичу. Его даже могли бы назвать Гор-в-гнезде, наследник. И тут я решительно отогнала от себя эти мысли, растаявшие, словно дым. «Ты действительно неблагодарная и жадная женщина, Ту, — упрекнула я себя. — Ну когда ты перестанешь желать все на свете?»

Когда Камен закончил свой рассказ и сел, улыбнувшись мне и что-то тихо шепнув приемному отцу, поднялись Мен и Несиамун и, поведали свою историю. Она была коротка, и когда закончилась, в зале наступила тишина. Мен тайком потянулся и зевнул, судьи начали перешептываться. Но вот встал Распорядитель протокола.

— Показания были выслушаны, — сказал он. — Наступило время оглашения приговора. Сейчас будет говорить повелитель.

Рамзес наклонился вперед.

— Встань, Паис, — сказал он.

Паис вскинул голову. На мгновение в его глазах вспыхнуло удивление. Согласно протоколу сейчас должны были выступать судьи — подниматься один за другим и выносить свой приговор. Рамзес махнул рукой в сторону сидящих перед ним людей.

— Взгляни на них, генерал, — приказал он. — Что ты видишь?

Паис кашлянул. Он стоял, как воин, — широко расставив ноги, заложив руки за спину, но, услышав вопрос царевича, переменил позу.

— Я вижу своих судей, владыка, — ответил он немного хриплым голосом.

Рамзес мрачно улыбнулся:

— Видишь, вот как? Тебе повезло, генерал. Но я должен тебя разочаровать: глаза тебя обманывают. Хочешь, я скажу, что ты видишь? Мне это доставит огромное удовольствие. Или ты станешь утверждать, что я нахожусь во власти миража, а с твоим зрением все в порядке? Так?

Зал насторожился. Все затаили дыхание, ожидая, что будет дальше. Я недоуменно переводила взгляд с царевича на судей и Паиса. Что происходит? Пальцы Паиса вцепились в его драгоценный пояс. Генерал стал очень бледен.

Внезапно царевич встал.

— Говори, пес! — крикнул он. — Скули, раболепствуй, пока будешь объяснять, почему ты видишь десять судей, когда я вижу только четырех! Мне самому назвать, кто из них призраки, или это сделаешь ты?

Паис облизал губы. За день хна смылась, и теперь они приобрели болезненно-белый цвет. Судьи застыли, словно деревянные куклы.

— Я не понимаю, повелитель, — с трудом произнес Паис.

Царевич презрительно произнес:

— Египет даровал тебе свое благословение, а чем ответил ты на доверие страны? Ты разбил ей сердце и лишил ее силы. Маат не может существовать в стране, где нет справедливости, а справедливости не может быть там, где подкупают судей. Или генералов. Ты согласен?

Подкупленные судьи. «…Надеюсь, все они беспристрастны». Это слова Несиамуна. Я снова встревожилась. Так вот почему Паис держался так нагло и уверенно: шесть судей из десяти примут решение в его пользу, а это означает, что он покинет зал свободным. Но как царевич Рамзес узнал о подкупе?

— Я хочу выдвинуть еще одно обвинение, помимо тех, что уже прозвучали, — продолжал Рамзес. — За время домашнего ареста ты тайно пригласил к себе двух человек, которые, как тебе было известно, будут судьями. Ты предложил им угощение и вино. Ты предложил им золото в обмен на оправдательный вердикт. Они согласились. После этого ты пригласил еще одного судью, представителя армии. Встань, Хора. — Молодой носитель штандарта торжественно поднялся и простерся ниц перед повелителем. — Ты вызвал гнев бога тем, что не сообщил о предложении, сделанном тебе генералом, — резко сказал Рамзес. — За это я лишаю тебя должности носителя царского штандарта и понижаю в воинском звании. Но поскольку ты поступил благородно, сообщив об уловке генерала Распорядителю протокола, ты не понесешь физического наказания. Покинь зал.

Хора вскочил на ноги.

— Я совершил ошибку, владыка, — тихо сказал он. — Простите меня. Я не заслуживаю вашего снисхождения.

Склонившись в поклоне, он начал пятиться к выходу из зала. «Да, — подумала я, — тебя использовали так же, как и меня. А ты предал предателей». Двери за ним закрылись.

Я посмотрела на Паиса. Он стоял по-солдатски, высоко держа голову и глядя куда-то поверх голов зрителей. Конечно, он знал, что подкуп судьи — уже само по себе серьезное преступление и вкупе с другими его деяниями сделает суровый приговор неизбежным. И все же генерал быстро справился с собой, и я невольно залюбовалась его выдержкой.

Рамзес снова заговорил:

— Пабесат, судья и царский советник, Мэй, судья и царский писец суда, встаньте. Вы можете что-то сказать суду?

Оба вельможи упали на колени. Когда один из них, кажется, Мэй, прижался лбом к полу, стало видно, что от нервного напряжения вся его юбка пропиталась потом и сквозь влажную ткань просвечивали ягодицы. Вельможи тяжело дышали.

— Пощади нас, владыка! — крикнул один из них. — Мы проявили слабость. Генерал — могущественный человек, которого никогда ни в чем не обвиняли. Он уверял нас, что заговор затеян одной ревнивой и мстительной женщиной, которая хочет его погубить.

— Вы читали показания свидетелей, — холодно произнес царевич. — Вы слышали, что сказали люди, которые осматривали труп наемного убийцы, нанятого генералом. Ваша любовь к золоту пересилила вашу любовь к истине. Вы немногим лучше человека, обманувшего вас. А потому повелеваю: за нарушение своего долга вы будете доставлены на место казни, где от вашего тела будут отделены носы и уши. Капитан!

Из тени выступил один из воинов и встал перед Рамзесом.

Мэй принялся кататься по полу, выкрикивая: «Нет! Нет! Мы не виноваты! Пощади нас, царевич!» Пабесат, дрожа, стоял молча, вцепившись в складки своей одежды. Стражники вывели из зала обоих сановников. Мэя пришлось поднимать силой и выносить на руках. Из-за дверей еще некоторое время слышались его истошные вопли, затем все стихло.

Рамзес вновь занял свое место на троне. Мне стало нехорошо, и я потихоньку нащупала руку Камена. Итак, царевич удалил трех подкупленных судей, но осталось еще трое. Рамзес поднес к губам чашу, стоявшую у его ног, и принялся медленно пить. Что это было — желание подумать или он просто тянул время? Я не знала. Затем царевич спокойно произнес:

— Ваал-махар, Йенини, Пелока. Освободите места, которых вы недостойны, и опуститесь в грязь, в которой вы уже вывалялись. Не спорьте и не возражайте. Много лет назад вы знали, что против бога затевается заговор. Вы даже обсуждали его план с другими обвиняемыми. То, что вы не приняли в нем активного участия, не снимает с вас вины. Паибекаман и писец Пенту приходили в дом генерала и в дом прорицателя и передавали сообщения, в которых вы нуждались. Я содрогаюсь при мысли, что у вас был доступ в покои моего отца, и если бы не милость богов, вы добились бы поворота истории Египта и навлекли бы на нас гнев Маат. К счастью, ваши слуги оказались более преданными мне, чем вы. На допросе, узнав о том, что рассказала госпожа Ту, они сознались во всем.