Фамильяр для Корявки - Натали Гетце

— Тут такое дело Стефан, — я изобразила искреннее сожаление. — Я бы и рада что-то тебе рассказать, да не знаю ничего.

— Ну в таком случае я бы рад чем-то помочь, да не могу! — сплюнув на пол камеры он, вскочив с ведра, пнув его направился в сторону двери, распахнув её не оборачиваясь вышел вон.

«Эко тебя как Корявка достал, даже не смог сдержать эмоций и доиграть свою роль до конца. Прям золото, а не мужик мне достался!» — я довольная улыбнулась своим мыслям потягиваясь всем телом, но тут же недовольно скривилась, мокрая майка неприятно отлепившись при потягивании прилипла снова, касаясь холодной мокрой материей моей кожи, посылая мурашки озноба по всему телу.

«Так увлеклась разговором что совсем забыла, что я насквозь мокрая».

Нехотя встав с кушетки я первым делом перевернула матрас на ней, намокшей стороной вниз. Затем подойдя к умывальнику разделась и выжала все вещи, встряхнула их расправляя, а затем снова на себя надела.

Бросив взгляд в окно обнаружила, что на улице уже глубокая ночь.

«Вот и закончился один из трёх дней моей жизни» — подойдя к окну вцепившись руками в решётку постаралась вырвать её, но конечно ничего не вышло.

И не могло выйти, я знала это наверняка, но почему-то именно ночью отчаянье что мы испытываем достигает своего пика. Именно ночью мы скулим от душевной боли и лезем на стену. Именно ночью, когда проще всего уснуть и ни о чём не думать, нам как раз-таки и не спится.

В голове всплыло воспоминание совсем другой ночи, ночи подарившей мне не только любовь мужчины, но и надежду. Разжав дрожащие пальцы я, повернувшись спиной к окну медленно сползла по стене давясь не сдерживаемыми рыданиями. Нервное возбуждение, что всё это время было во мне и что я сдерживала хлынуло наружу, как вода из разрушенной дамбы, смывая всё на своём пути. Всё моё тело сотрясала истерика, так как будто меня била эпилепсия. С каждым громким рыданием глубоко внутри что-то рвалось. Рвалось и освобождалось.

Как только последняя волна истерики улеглась я, встав с бетонного пола подошла к кушетке и просто рухнула на неё без чувств. Мне ничего не снилось.

Проснулась я ранним утром, когда заря только-только озаряет всё вокруг окрашивая горизонт в кораллово-оранжевый цвет разбрасывая свои лучи словно осьминог щупальца во все стороны. Кушетку, на которой я спала неприятно подбросило, так если бы началось землетрясение, игнорируя это я просто перевернулась на другой бок. Не помогло последовал ещё один толчок, сопровождающийся неприятным скрипом металла и крошением бетона с потолка и стен. Я резко села и бросив испуганный взгляд на решётку окна поняла, что кто-то трясёт всё здание.

Вскочив на ноги, я, бросившись к окну выглянув в него ахнула. По ту сторону, лавируя в воздухе прямо напротив моей камеры завис в воздухе Корявка. Руки колдуна были вытянуть вперёд, на них отчётливо выступали все мышцы, вены и жилы, по красному, от переносимого им давления, лицу катил пот градом, на лбу вылезла вена, с глазами дела обстояли и того хуже, они были залиты кровью из-за полопавшихся в них капилляров.

Мужчине стоило невероятных усилий удерживая себя в воздухе попутно пытаться разрушить часть стены, чтобы вытащить меня из моей камеры. Это могло убить его, но он упрямо не желал останавливаться.

— Корявка! — как можно ближе придвинув лицо к решётке я, сложив руки рупором, чтобы он меня услышал попыталась докричаться до него. — Корявка!

Не сразу, но он меня услышал, поймав мой взгляд он устало улыбнулся.

— Корявка, перестань! Что ты делаешь?

— Я пытаюсь вытащить тебя от сюда.

— Нет, не нужно! Не нужно этого делать!

— Почему? — удивлённо спросил он остановившись.

— Потому, что так ты меня не спасёшь, а вот себя убить можешь. Нам нужен другой план!

— У нас нет времени на другой план! — упрямо отвечает мне он.

— Есть, я заключила сделку с Авророй, она пообещала мне отсрочку на три дня, — я замялась. — Один уже прошёл.

— С Авророй? — недоверчиво переспросил он и тут же одёрнул сам себя. — Нет времени вдаваться в эти подробности. Нужно быстрее вызволить тебя отсюда.

Он снова поднял руки, но я его остановила:

— Стой, а почему ты один? Где Зурк? — сдержав накатывающие на глаза слёзы тут же предположила: — Ему наплевать, да?

— Нет, он пришёл со мной. Твой отец отвлекает остальных пока я пытаюсь тебя спасти, так что не отвлекай меня пожалуйста!

Я грустно ухмыльнулась, покачав головой. Мы оба всё понимали, только я не боялась произнести жестокую правду вслух в тот момент, когда Корявка даже про себя боялся это сказать.

— Не обманывай себя, эту крепость невозможно разрушить. Ни одному колдуну это не под силу, и ты это знаешь иначе ты сам сбежал бы отсюда именно таким образом, а не превращался бы в кота. Я не хочу, чтобы твоё упрямство стоило тебе жизни. Я слишком люблю тебя, чтобы эгоистично требовать у тебя этого.

Корявка подплыл в воздухе к моему окну и просунув руку сквозь решётку нежно коснулся своей ладонью моей щеки.

— Я не могу потерять тебя.

— Знаю, — я слегка опустила голову вниз, пряча свои глаза и застывшие в них слёзы. — Герхард, я не хочу умирать.

Его ладонь переместилась мне на затылок, прижимая свой лоб к моему он еле слышно произнёс горячо, выдыхая мне прямо в губы, обжигая их огнём безумной неконтролируемой страсти:

— Ты не умрёшь!

Глава 38

Если наступит завтра

Глава 38. Если наступит завтра

Мне стоило огромных, просто титанических усилий заставить Корявку, несмотря на все его тревоги, уйти оставив меня в крепости. Не сразу, но мне всё же удалось достучаться до его здравого смысла, убедив любимого, что так будет лучше. Не скрою мне было страшно оставаться там одной, да ещё и после неудачной осады, что устроили Корявка и Зурк. Ведь не известно, как после произошедшего повели бы себя мои тюремщики. Им вполне могла прийти мысль немедля провести суд и последующую за ним казнь, не дожидаясь новых возможных осложнений.

Сидя на кушетке, на старом продавленном матрасе подтянув колени к груди, забившись в самый дальний угол я то и дело бросала тревожные взгляды в сторону двери. Двери, за которой отчётливо слышались чьи-то бесконечные тяжёлые шаги по коридору. Каждый раз находясь напротив моей двери шаги словно замедлялись, заставляя меня почувствовать себя мышкой, пойманной в мышеловку. Каждый раз стук моего сердца