Дорога перемен - Джоди Пиколт

В детстве, до того рокового происшествия в Плам-Айленде, мы с Джейн часто строили города из песка. Джейн была инженером, а я подсобным рабочим. Мы выстраивали пагоды и английские замки. Она делала желобки, а я следовал за ней с ведерком воды из океана.

— Водопад! — провозглашал я.

— Конструкция водопада к запуску готова!

Джейн удостаивала меня чести налить воды в ров или в вырытый ручеек, впадающий в океан. Из кусочков дерева мы делали окна и огораживали сады забором из камней и ракушек. Однажды мы построили такую большую крепость, что я спрятался внутри и развлекался тем, что швырял моллюсками в проходящих мимо. Даже закончив играть, мы не стали ломать замок. Мы купались в волнах, наблюдая за медленным разрушением дела своих рук.

Вот что мелькает у меня в голове, как в зернистом домашнем видео, когда Сэм берет мою сестру на руки и несет в пруд. А еще мысль о том, как все меняется и насколько условны границы. Он поднимает ее на руки — Джейн, как мы и ожидали, начинает сопротивляться.

Я, наверное, единственный человек в мире, который знает, что ей нужно. Но и я не знаю и половины. Я видел, что она разбита и истекает кровью изнутри. Именно ко мне она всегда обращается в трудную минуту, но я не всегда способен ей помочь.

Джейн перестает сопротивляться и смиряется с тем, что будет нырять. Сэм что-то шепчет ей. Все понятно по ее глазам, несмотря на то, решится ли она себе в этом признаться.

Я давным-давно от одного старого мусульманина в Марракеше узнал истину: «В этом мире у каждого есть своя половинка. Связующая нить, сотканная Богом. Ее нельзя изменить, ей невозможно сопротивляться. И этот человек не обязательно твой муж, или жена, или давний возлюбленный. Он даже другом может не быть. В большинстве случаев это даже не те, с кем мы проводим остаток жизни. Я бы рискнул предположить, что девяносто процентов людей так и не находят свою вторую половинку. Лишь немногим даровано такое счастье».

Я так долго верил в Джейн, так сильно люблю сестру, что так и не нашел человека, способного с ней сравниться, — наверное, поэтому я не женат. Зачем любить, если нельзя любить идеал?

«Бери ее».

Я ловлю себя на том, что шепчу эти слова своему другу Сэму. Вода смыкается над их головами. Я убеждаю себя, что мне повезло: я подарил Джейн дважды. Тогда почему, скажите мне, в этот раз так невыносимо больно?

Когда мы выныриваем на поверхность глотнуть воздуха, я продолжаю крепко прижимать к себе Джейн.

— Боже! — восклицает она. — Какая красота!

Она смотрит на меня, моргая мокрыми ресницами; ее футболка прилипла к телу. Джейн осторожно убирает с моей шеи правую руку, потом левую — и вот уже сама держится на плаву.

— Я ныряю! — ликует она, снова уходит под воду и всплывает метрах в трех.

Кто-то из отдыхающих на пляже, наблюдающих за этой сценой, аплодирует. Я машу им, а Джейн пытается разглядеть под водой свои ноги. Я плаваю вокруг кругами, на всякий случай, пока она шалит, как ребенок, впервые за лето оказавшийся на пляже. Если так пойдет, к концу дня она будет делать обратное сальто с пирса. Она признается, что больше всего любит плавать под водой, и наклоняется, чтобы коснуться дна.

Я тоже ныряю. Ее глаза широко открыты, она пытается разглядеть дно сквозь густую синеву краски, которую добавляют в воду согласно санитарным нормам. Дальше десяти сантиметров ничего не видно. Я нагибаюсь к Джейн, ее волосы, словно русалочьи косы, плавают вокруг моей головы. Боже, я настолько близко, что могу ее поцеловать. У нее полупрозрачная синяя, как в ночных кошмарах, кожа. Но вот между нами поднимаются пузырьки воздуха — мне кажется, я слышу приглушенный толщей воды голос Джейн, произносящий мое имя, — и момент упущен.

На полотенцах я засыпаю, но остаюсь в некой полудреме и слышу, как Джейн и Ребекка шепчутся о Хадли. Несмотря на все мои заверения о добрых намерениях Хадли, Джейн мне не верит. Она продолжает говорить Ребекке, что он ей не пара, что она еще маленькая. Я устал и пригрелся на солнышке, но все же пытаюсь произвести подсчеты в уме. Между Хадли и Ребеккой десять лет разницы. Между мной и Джейн — те же десять лет.

— Мне уже пятнадцать, — шепчет Ребекка. — Я уже не ребенок.

— Настоящий ребенок.

— А сколько тебе было, когда ты стала встречаться с папой?

Очень хочется услышать ответ на этот вопрос, поэтому я приоткрываю глаза.

— Тогда были другие времена, — заявляет Джейн.

Разве не об этом я думал: пресловутое «яблочко от яблоньки недалеко падает»? Я пытаюсь представить, какой была Джейн в пятнадцать лет, но это трудно. Во-первых, они с Ребеккой абсолютно разные. Во-вторых, ей исполнилось пятнадцать на десять лет раньше, чем мне. Она помнит ранних «Битлз» и борьбу за гражданские права. Она видела, как из Вьетнама возвращаются солдаты. Она училась в четвертом классе, когда я только родился.

Голос Ребекки становится громче. Интересно, а Хадли спит или тоже прикидывается?

— Времена всегда одинаковые. Нельзя уберечься от любви. Невозможно перекрыть чувства, как водопроводный кран.

— А ты большой специалист? — удивляется Джейн.

Я решаю встать, пока никто не пострадал, но дожидаюсь, давая Джейн закончить свою мысль.

— От любви не убежишь, но можно держаться подальше от неподходящих людей. Именно это я и пытаюсь сказать. Я просто тебя предупреждаю, пока не поздно.

Я сладко зеваю и потягиваюсь. Тру кулаками глаза.

— Ну-с, — улыбаюсь я поочередно Ребекке и Джейн, — что я пропустил?

— Ничего. — Ребекка встает. — Пойду пройдусь.

Джейн окликает дочь.

— Не волнуйся за нее, — успокаиваю я, — без ключей от машины далеко она не уйдет. — Я медленно протягиваю руку к ее ладони, в которой сегодня утром застряла заноза. — Как бандитская пуля?

Она смеется.

— Думаю, буду жить.

— Лодка стоит у пирса. Можем ее взять, если хочешь еще немного порыбачить.

Щучий пруд ледникового происхождения — он образовался от массивной ледяной глыбы, которая рассекла долину. Он находится на границе двух садов-конкурентов, и удобрения, которые они используют, смывает в пруд — лилии здесь заполонили весь водоем. Лет через десять пруд от них задохнется, но пока заросли лилий — лучшее место для рыбалки. Я указываю на удочки:

— Сначала дамы.

Джейн выбирает блестящий спиннинг «Мэппс» и забрасывает наживку. Я никогда не интересовался, где она научилась рыбачить, — наверное, это как-то связано с ее мужем и его увлечением океаном. Но сейчас мне не очень-то приятно о нем вспоминать. Она делает заброс, и удочка цепляется крючком за плавающее бревно. Джейн приходится дернуть как следует, чтобы отцепить леску.