Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн

– Это нужно делать сейчас, – повторил он тихим голосом. Потом повернулся и спросил: – Док, когда у нас следующее благоприятное время для отлета?

– Когда мы и планировали – в следующем месяце.

– Нет, я имею в виду в этом месяце.

Корли взглянул на настенный календарь, порылся в книжном шкафу, нашел замусоленную книжицу, быстро что-то прикинул.

– Завтра утром – около четырех часов.

– Ах вот оно что. Тогда мы стартуем завтра утром.

Адмирал Боулз резко выпрямился на своем диване:

– Стартуем на непроверенном корабле? Джим, ты сошел с ума!

– Возможно. Но самое время – именно сейчас. Если мы будем ждать месяц, мы погрязнем еще в каком-нибудь бардаке. Корабль готов, не протестирована только силовая установка. Значит, мы пропустим этот тест!

– Но мы еще даже не набрали экипаж.

Барнс усмехнулся:

– Мы сами команда!

Ни Корли, ни Боулз не ответили на это. Барнс продолжал:

– Почему нет? Взлет происходит автоматически. Конечно, мы говорили, что тут нужны молодые парни, быстрая реакция и тому подобная ерунда, но при этом каждый из нас пытался выдумать причину, чтобы попасть в экипаж. Вот ты, Рыжий: кто потихоньку смотался на медосмотр в Моффетт-Филд?[64] Кстати, снова его провалил. Не пытайся мне лгать, я все знаю! А ты, Док? Ты все время намекаешь, что сам должен следить за силовой установкой, – а еще ты пытался обработать свою жену.

– А?

– Она просила, чтобы я сказал, будто синдикат будет возражать против твоего участия в полете. Не волнуйся, я не поддался на ее уговоры.

Корли невозмутимо посмотрел на него:

– Я сразу был намерен лететь. Она об этом знала.

– Вот это наш человек! Что насчет тебя, Рыжий?

Боулз тяжело поднялся на ноги:

– Да ладно, Джим, не так уж сильно я провалил эти тесты – всего лишь каплю избыточного веса.

– Ты принят. Мне все равно не нужен был восторженный юнец в качестве второго пилота.

– Второго пилота?

– Хочешь выпихнуть меня с места капитана? Рыжий, я решил, что сам буду рулить этим драндулетом с того дня – о боже! четыре года назад! – когда ты притащил ко мне Дока с мешком синек на плече. – Он перевел дыхание и гордо огляделся по сторонам.

– Давай посмотрим, – сказал Боулз. – Ты – первый пилот, я второй. Док – главный инженер. Не хватает только радиста. Но ты не сможешь никого подготовить по электронике этого корабля к завтрашнему утру.

Барнс пожал плечами:

– Тут без вариантов – это должен быть Уорд. – Он назвал имя главного инженера по электронике проекта.

Боулз повернулся к Корли:

– Уорд мечтает лететь?

Корли задумался:

– Я уверен, что да. Но мы с ним этого не обсуждали. – Он потянулся к телефону. – Я позвоню ему домой.

Барнс перехватил его руку:

– Не так быстро. Едва наружу просочится хоть слово, у Комиссии будет двадцать четыре часа, чтобы остановить нас.

Боулз взглянул на часы:

– Двадцать один час.

– Этого тоже вполне достаточно.

Корли помрачнел лицом:

– Мы не сможем держать это в секрете. Мы должны загрузить корабль. Я должен связаться с доктором Хастингсом и получить расчет нашей баллистики.

– Давайте все по порядку. – Барнс, нахмурясь, выдержал паузу. – План таков: мы скажем всем, что это всего лишь генеральная репетиция, но с соблюдением всех деталей: блокпосты на дорогах, погрузка припасов, журналисты, предстартовый прогон – все, что полагается. Док, на тебе подготовка силовой установки. Рыжий, ты ответственный за погрузку. На мне: я отправляюсь в Мохаве и позвоню оттуда Хастингсу. Потом я позвоню в университет и договорюсь насчет большого компьютера.

– Зачем ехать за двадцать миль? – возразил Корли. – Позвони отсюда.

– Потому что эта линия, возможно, прослушивается – и я имею в виду не ФБР! Кроме нас троих и Уорда, Хастингс является единственным человеком, который должен знать правду, – когда он будет рассчитывать баллистику, он должен быть в курсе, насколько это серьезно.

Барнс потянулся за шляпой:

– Теперь, Док, можешь звонить Уорду. Я пошел.

– Подожди! – сказал Боулз. – Джим, не гони лошадей и включи мозги. Отсюда ты можешь хотя бы узнать, где сейчас Хастингс? Возможно, тебе придется слетать в Паломар, чтобы найти его.

Барнс щелкнул пальцами:

– Уже включил, Рыжий. Я забыл самую важную деталь – причину, почему я не могу лететь на своем самолете: он нужен мне для инспектора-резидента.

Он говорил о представителе Комиссии по атомной энергии, осуществлявшем надзор за проектом.

– Для Холмса? Зачем ему твой самолет?

– Чтобы он с его помощью где-нибудь потерялся. Я собираюсь убедить Неда Холмса полететь в Вашингтон и сделать последнюю попытку замолвить за нас словечко, чтобы нам дали возможность протестировать наш двигатель прямо здесь. Он согласится: прикрыть нас – не его идея. Наш паренек Энди повезет его в моем самолете – и Энди сделает вынужденную посадку в пустыне, в сорока милях от ближайшего телефона. Какая жалость!

Корли выдавил из себя улыбку:

– Смахивает на похищение.

Барнс был сама невинность:

– Но Холмс перед вылетом, конечно же, опломбирует реактор?

– А мы его вскроем. Других возражений нет? Если нет, давайте: Энди, Холмс и Уорд, именно в таком порядке.

Адмирал Боулз присвистнул.

– Док, – сказал он, – лучше твоему двигателю сработать как надо, иначе мы проведем остаток наших дней в тюрьме. Ну, за дело!

Утро было далеко не ранним, когда Джим Барнс вернулся обратно на стройку. Охранник Компании на пропускном пункте махнул ему, разрешая проезжать, но он тем не менее остановился:

– Привет, Джо.

– Доброе утро, мистер Барнс.

– Я вижу, ворота открыты. Это правление распорядилось?

– По поводу ворот? Нет. Но кто-то позвонил и сказал, что сегодня генеральная репетиция у нашего Малыша.

Охранник показал большим пальцем на корабль, возвышавшийся в двух милях от них.

– Все правильно. А теперь слушай. Эта репетиция должна пройти совершенно идеально. Держи ворота на запоре. Открывать только по согласованию со мной, адмиралом Боулзом или доктором Корли лично.