Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн

– Ну?

Корли заерзал:

– Я не знаю.

Боулз внезапно спросил:

– Трауб, в каком колледже вы учились?

Трауб обиделся:

– У меня нет престижных дипломов, но по гражданской классификации у меня категория Пи-пять старшего инженера-электронщика. Я три года проработал в лабораториях «Рейтиона»[67]. С пятнадцати лет у меня действующая лицензия радиста, а еще я отслужил старшим сержантом в войсках связи. Так что если нужно туда-сюда погонять электрончики, то я в этом деле профи.

Барнс заметил вполголоса:

– Адмирал не хотел тебя обидеть, Мэнни. Сколько ты весишь?

Трауб перевел взгляд с одного на другого:

– Мистер Барнс – это не репетиция. Это оно, да?

– Это оно, Мэнни. Мы стартуем… – он взглянул на часы, – …через тринадцать часов.

Трауб с трудом перевел дыхание:

– И вы, джентльмены, просите, чтобы я отправился на Луну вместе с вами? Сегодня вечером?

Прежде чем Барнс успел ответить, Боулз сказал:

– Все так, Мэнни.

Трауб сглотнул.

– Да, – сказал он.

– Да? – эхом отозвался Барнс.

– Я готов лететь.

– Трауб, мы не хотели бы торопить вас с решением, – поспешно сказал Корли.

– Директор, взгляните на мое заявление о приеме на работу. Там написано: «Согласен на командировки».

Огромный корабль был окружен прожекторами, расположенными внутри ограждения. Он все еще был обрамлен скелетом арки козлового крана, но временный антирадиационный щит, окружавший его нижнюю часть с соплами, уже исчез, его место заняли таблички со знаками трилистника, предупреждающие о радиоактивности, – хотя уровень радиации пока еще не был опасно высок.

Но с силовой установки уже сняли пломбы, и корабль был готов к полету. Тринадцать пятнадцатых его массы составляла вода, готовая превратиться в атомном котле в раскаленный пар и быть выпущенной наружу со скоростью тридцать тысяч футов в секунду.

В верхней части корабля была рубка управления и примыкающий к ней шлюз. Ниже шлюза находился противорадиационный щит, он проходил через весь корабль, отделяя герметичную кабину экипажа от баков, насосов, самого реактора и вспомогательных механизмов. Над рубкой управления, в носовой части корабля, находился негерметичный грузовой трюм.

Треугольные аэродинамические плоскости вырастали из его основания словно стабилизаторы-переростки – в качестве стабилизаторов они послужат, когда корабль будет взлетать; когда же он вернется на Землю с пустыми баками, они станут крыльями планера.

Джим Барнс стоял у подножия козлового крана, отдавая последние распоряжения. Телефонная линия была протянута до самого крана. Когда аппарат зазвонил, он повернулся, чтобы снять трубку.

– Мистер Барнс?

– Да, Герб.

– Офис шерифа сообщает: блокпосты на местах, долина очищена, – кстати, выгнали кучу бомжей из «Ранчо»[68].

– Это не важно.

– В общем, выехали все, кроме Пита Отшельника. Он отказался съезжать.

– Усатый старикашка в той лачуге к северу от ворот?

– Он самый. В конце концов, мы были вынуждены объяснить ему, что к чему, но это его никак не обеспокоило. Он сказал, что никогда не видел, как стартует корабль на Луну, и не собирается это пропустить – нет, не в моем, мол, возрасте.

Барнс усмехнулся:

– В этом его трудно винить. Что ж, дай ему подписать отказ от претензий, который подписывали все наши. Скажи, если не подпишет, шоу не состоится.

– А если он не подпишет?

– Герб, я полечу, даже если какой-то придурок встанет под сопла. Но не говори ему.

– Ага! Теперь вы у меня на крючке. Ну а что насчет прессы?

– Можешь им все рассказать, но держи их от меня подальше. И даже с подписанным отказом пусть сидят в укрытии.

– У меня будут неприятности с кинохроникой и телевизионщиками.

– Пусть используют дистанционное управление или проваливают. Загони их внутрь, сам зайди последним и запри за собой дверь. Они могут протянуть в укрытие все провода, какие им только нужны, но ни один из их шатии не должен оказаться внутри опасной зоны.

– Мистер Барнс, неужели вы думаете, что взлет будет настолько опасен?

Ответ Барнса заглушил усиленный мегафоном голос со стороны убежища:

– Внимание! Посадка на последний автобус у северного въезда в промзону!

Некоторое время спустя Стилс позвонил снова:

– Еще один звонок – и вам лучше ответить, босс. Похоже, неприятности.

– Кто это?

– Командующий базой Мюрок[69].

– Давайте его. – В следующее мгновение он уже говорил: – Джим Барнс, генерал. Как поживаете?

– А, привет, мистер Барнс. Я не хочу с вами бодаться, но ваш человек говорит какую-то ерунду. Вам действительно необходимо, чтобы команда на радарах продежурила всю ночь ради вашего холостого прогона?

– Мм… Генерал, разве на вашей станции радиолокационного слежения не круглосуточное дежурство? Я думал, что над этой страной всегда раскрыт «радарный зонтик».

Генерал сухо ответил:

– Это был неправильный вопрос, мистер Барнс.

– Я так не думаю. Видимо, есть большая разница между принятием закона и получением ассигнований для его выполнения. – С минуту он размышлял. – Генерал, а что, если я гарантирую появление яркой точки на ваших мониторах?

– Что вы имеете в виду?

– Генерал, я знаю вас еще с тех времен, когда пилоты сидели в открытых кабинах. У вас было много моих самолетов… – начал Барнс.

– Вы делаете хорошие самолеты, мистер Барнс.

– …и сегодня мне нужна ваша поддержка. Это оно, Уайти.

– Что?!

– Мы стартуем сегодня. И коль скоро вы об этом узнали, вы можете позвонить в Белые Пески и убедиться, что они тоже нас отследят. И, Уайти…