Готские письма - Герман Умаралиевич Садулаев

И кстати, так и не понял до конца, какая между ними разница, не успел разобраться – умер.

Историческая память и теперь говорит Западу: «Когда на Востоке собираются в союз мирные землепашцы, то цель у такого союза всегда одна. Будут грабить. Чаще всего сделают это так, что сами предстанут в истории невинной жертвой, подвергшейся внезапному нападению, а на Рим навешают всех собак. И волчицу вздернут над Капитолием за левую заднюю ногу».

А называется этот союз готским, гуннским, русским, советским или таможенным – Запад даже разбираться не хочет. Помнит, что все равно не успеет. Да и какая разница. Лучше попытаться любой такой союз придушить и разрушить. Давайте этих, как их там, остроготы? Во! Давайте их на других натравим, на визиготов! А кто победит? Да какая нам разница? Для нас, для римлян, все готы на одно лицо. Главное, чтобы они больше и чаще убивали друг друга. А там, на небесах, пусть их готский бог разбирает, где у него остроготы, а где визиготы. Чем дольше придурки героически убивают друг друга, тем дальше наша римская гибель и полный конец фильма.

Это очень хитрая политика. Но она приносит только отсрочку. Рим кончает всегда одинаково. Готы всегда побеждают.

Относительно хлеборобности прочих племен хочу особо заметить, повторить и усилить мысль: в этом союзе мирных землепашцев русские всегда играли, играют и будут играть ведущую роль. Потому что они самые мирные в этом смысле. То есть наоборот, если кто не понял, о чем я.

Например, при мысли о разных народах Российской Федерации, если задать вам вопрос, кто же самые злые, агрессивные, свободолюбивые – матрица выдает готовый блок-ответ: чеченцы. Чеченцы – они такие, ух, гордые. А русские – ну, такие, мягкие, спокойные, вообще, ну, между нами говоря, – тюфяки. Одно слово – мужик, Ванька. Или вот ещё новое слово – ватник.

Такова пропаганда, детко.

А какова практика?

А практика показывает, что сейчас и всегда чеченцы могут быть активными, агрессивными, вольными только в отсутствие крепкого начальства. Как только у чеченцев появляется начальник, свой ли, назначенный ли, но достаточно жесткий – они как волки превращаются в … э-э-э… ну, скажем, в лебедей. В прекрасных белых сказочных лебедей. И может даже показаться, что чеченцы трусливы. Но они не трусливы, нет. Они просто лояльны разумному руководству. Очень лояльны. Потому что по природе своей чеченцы сверхлояльный народ. Как австрийцы какие-нибудь, ничуть не меньше.

Про остальные народы я знаю меньше, поэтому ничего сказать не могу. Но сильно подозреваю, что многое такое можно было бы поведать и про иных башкир с удмуртами.

А вот русские, которые становые русские, центровые (потому что чеченцы тоже русские, это понятно), они же никакому начальнику никогда по-настоящему не подчиняются. У каждого русского своя война. И есть сильное подозрение, что «миллион доносов» писали не потому, что боялись Иосифа Виссарионовича, а потому что каждый из миллиона решал свои локальные задачи, но так, чтобы потом все свалить и повесить на «проклятый сталинизм».

И вот ещё что. Мы, русские, очень жадные. Но мы также очень хитрые. Когда несколько десятков миллионов немцев, стиснутых на неудобном куске территории в центре Европы, простодушно заявили свою доктрину Lebensraum и захотели чуть-чуть расшириться, то получили в нос. Мы не только не дали им Lebensraum, но ещё и Кёнигсберг отобрали. А просто так, чтобы была молодцу наука. Когда несколько десятков миллионов японцев, зажатых на нескольких неудобных и постоянно трясущихся островах, решили выйти в Азию чтобы там тоже немного пожить, то мы, хоть и не с первого раза (в первый раз была Цусима), но обломали их самурайский дух: теперь они снова сидят на островах и пишут нам протесты, когда какой-нибудь наш пьяный депутат или министр прилетает на Курильские острова («северные территории» в японской мечте).

Весь русский политический дух – в постулате «Хрен тебе, а не Кемска волость». Причем прямо сейчас мы можем даже не знать, что это за Кемска волость, где она и зачем нам нужна. Но пусть будет. А там, может быть, когда-нибудь пригодится.

Численность основного народа Российской Федерации, русских, вполне сравнима с численностью немцев. А численность всех вместе народов Российской Федерации вполне одинакова с населением Японии, состоящем практически из одних японцев. При этом Россия занимает площадь в сорок с плюсом раз большую, чем Германия, и в сорок с плюсом раз большую, чем Япония.

Но ни Калининградскую область, ни Южные Курилы мы никому не отдадим. Даже не думайте. Потому что это именно нам, русским, нужно такое Lebensraum, какое и не снилось вашим доктринерам. До сих пор, даже и после отсоединения от нас большей части союзных «землепашцев», наша страна занимает первое место в мире по территории. И всего девятое – по населению. Нам нужно больше, чем остальным, потому что мы – русские. И довольно этого.

А зачем нам оно, такое огромное жизненное пространство? А для русской тоски. Чтобы сесть вот так вот, посмотреть округ себя, и подумать: «Эх, широка страна моя родная! Ни пройти ни проехать! Ветер воет, метель, степь да степь кругом. Не освоить такие дали обыкновенному человеку. Зато песни. И повести, и стихи. Вот оно, это русское мироощущение беспредельности бытия, служащего доказательством всемогущества Бога, – это и есть загадочная русская душа в ее пространственном преломлении».

Мы арии, пускающие на волю белого коня и объявляющие своими все земли, по которым конь прогуляется за полный год; мы готы, везущие в своем обозе символическую «соху», в поиске земли будущего, идущие от конца к началу; мы, конечно же, землепашцы, но пашем не пепел лесов, а пепел империй и тщеты человеческого величия. Вот наша настоящая идентичность, сокровенная презентация, но это тайна, и вы никому не рассказывайте. А так, на людях – мы мирные люди. И даже бронепоезд сдали в металлолом, порезали за деньги МВФ по программе разоружения.

И конечно, мы, как всегда, всех обманули. Деньги взяли, а бронепоезд построили новый, страшнее старого.

Фрагмент одиннадцатый

Буковый аргумент

Высоко, далеко в Чёрных горах росли чистые буковые леса. Огромные прямые широколиственные буки стояли на затвердевшей земле над отвалами голубой глины. Впечатления детства оставляют в памяти, как на дереве, глубокие рубцы, насечки, по которым потом – годы, десятилетия, всю жизнь – стекает сначала прозрачный сок состояний, переживаний, а позже, ближе к концу – густая и мутная смола размышлений.

В каком бы языке ни возникло изначально слово «бук» как