Море, поющее о вечности - Александр Герасимов

бебриками не принесла добычи и славы — его отряду повстречались лишь необученные деревенщины. Однако один из них сумел так садануть дубинкой по ребрам Борма, что любое неосторожное движение теперь отзывалось болью в боку. Хорошо хоть, кости не были сломаны.

Новый день оказался не лучше — двое солдат из его отряда повздорили по пустякам. Один вызвал второго на поединок — дело окончилось смертью обоих. Борм ненавидел терять людей без нужды, и потому его настроение окончательно испортилось.

Теперь он наблюдал необычную для этого побережья картину. На узкой косе серого песка расположился корабль, разительно отличающийся от всех судов, которые ему доводилось когда-либо видеть. Вокруг него хлопотали моряки — около десятка мужских фигур обустраивали стоянку. Борм взмахнул рукой, требуя от своих людей сбавить ход и быть начеку. Отряд всадников направился прямиком к нежданным гостям. Оружия никто не доставал: Борм не собирался спешить с рискованными приказами.

Он прекрасно понимал, каких людей вел. Молодые мариандины под его командованием еще ни разу не попадали в серьезную переделку. Им доводилось разве что грабить полузаброшенные селения бебриков да бить малочисленную стражу, не особо рискуя головами. И сейчас люди из его отряда рассматривали чужеземный корабль как легкую добычу… Борм же придерживался иного мнения. По опыту он знал, что слишком многое в этой жизни идет не по плану. А у молодых бойцов, к великому сожалению Борма, напрочь отсутствовали ум и живое воображение, которые обычно помогают избегать неприятностей.

«Меня окружают воинственные придурки. Однажды это очень плохо закончится».

Он понял, что гигантское судно принадлежало фессалийцам или их соседям — корабли троянцев и дарданов сильно отличались. Борм терялся в догадках, что привело столь далеких гостей на этот пустынный берег. Тем временем его отряд обнаружили — люди около корабля прекратили возиться с костром и вещами, рассредоточились и замерли.

— Их в два раза меньше. Легкая добыча, — заявил один из всадников, пришпорив коня и поравнявшись с Бормом.

Тот покачал головой, с трудом удержавшись от раздражения:

— Боги, ты хоть видишь размеры этого корабля? Десятка людей, Упий, не хватит, чтобы с ним сладить. Поблизости должны быть другие моряки.

— Но они уже заметили нас, и пока не спешат хвататься за оружие… Одних порубим сразу, а остальные уже не будут опасны! — осклабился молодой воин.

«Да тут любой, кто имеет голову на плечах, насторожится. Почему чужаки не суетятся, готовясь к обороне? Тебя это не беспокоит, Упий, ослиная ты рожа?»

Борму очень хотелось сказать что-нибудь подобное, но он удержал рвущиеся с языка слова. Вместо этого лишь отдал приказ:

— Здесь я командую. Придержите вашу жажду битвы! Сначала разузнаем, кто эти люди и что они забыли на нашей земле.

Его соратники хотели перебить пришельцев и разграбить корабль. Желал бы Борм сделать то же самое? Разумеется: чужакам не было места на этих землях, да и поправить дела удачным грабежом не помешает. Однако предводитель заранее старался угадывать все трудности и обходить их стороной.

Пусть безрассудные командиры и блистали в битвах, пользуясь почетом, однако платили за это короткой жизнью. Борм же втайне надеялся когда-нибудь сложить оружие и обнимать по вечерам у очага смеющихся внучат.

Отряд приблизился к горстке моряков. Навстречу вышел крепкий и красивый юноша — чутье Борма безошибочно распознало в нем командира. Мариандины продолжали двигаться вперед, и тут незнакомец жестом приказал остановиться.

«Неплохо, — оценил Борм. — Он сразу дал понять, что нас здесь не боятся. Правильный поступок с его стороны».

Борм придержал коня, его соратники сделали то же самое. Прежде чем заговорить, предводитель мариандинов бросил быстрый взгляд на судно перед ним и едва не содрогнулся. Слишком уж велик был корабль. Казалось невероятным, что такой гигант мог бороздить открытое море, не разломившись пополам. Ему, очевидно, требовалась большая команда.

Намного больше, чем его собственный отряд.

Усилием воли он заставил себя отвлечься от громадного судна. И задал пришельцу вопрос на своем родном языке:

— Зачем вы здесь и откуда приплыли?

Борм сделал это нарочно, чтобы подчеркнуть: здесь хозяйничали мариандины. Гость покачал головой и ответил:

— Я не могу разобрать, что ты сказал. А ты понимаешь меня?

Борм мысленно похвалил себя за верный ход. Теперь он мог блеснуть знаниями языка, будучи заодно уверенным, что его соратники ничего не поймут. Но прежде чем ему удалось воспользоваться своим преимуществом, жаждущий драки Упий влез в разговор:

— Эй, чужак, твои паршивые слова не ясны никому. Отвечай как положено!

— Упий, — не оборачиваясь, процедил Борм, — если еще хоть раз откроешь рот без моего разрешения, я вытащу кишки из твоего тела. А что останется, привяжу к лошади и пущу ее скакать до самого дома. Уж мой-то язык тебе понятен, надеюсь?

Даже самым ретивым из молодых мариандинов было ясно: когда их предводитель говорил таким тоном, от любых замечаний лучше воздержаться. Упий скрипнул зубами, но промолчал. Борм вновь обратил внимание на пришельца и ответил на слегка корявом, но все же понятном для того наречии:

— Я могу говорить по-твоему. Но не спеши — пусть твоя речь будет ясной.

— А твои люди понимают наш язык? — спросил чужеземец, окидывая взглядом отряд конных мариандинов. — Судя по лицам, вряд ли.

— Здесь я единственный, с кем ты можешь пообщаться, — многозначительно ухмыльнулся Борм.

Слова были безобидными, но в них таилась угроза. Один намекал второму, что лишь он является щитом, ограждающим мореплавателей от нападения на стоянку. Борм мысленно похвалил себя за удачный ход. Однако в глазах чужака не появилось тревоги. Напротив, он добродушно улыбнулся, будто показывая, что раскусил замысел собеседника.

— Тогда, быть может, представишься? Хорошо бы гостям знать имя хозяина, чтобы быть учтивыми.

— Мое имя Борм, и я веду этот отряд. Как ты заметил, здесь распоряжаются мариандины. Тебе стоит тоже назваться… и сделать это побыстрее. Увы, мои люди настроены весьма враждебно.

— Должно быть, трудно справляться с такими молодцами, — покачал головой собеседник. — Перед тобой Ясон, царевич Иолка. Я веду этих моряков в Колхиду.

— И в самом деле царевич? Впервые говорю с таким знатным человеком. Извини уж, кланяться не буду.

— Тогда перейдем к насущной проблеме. Для насилия должен быть значимый повод. Имеется ли он у тебя?

Взгляд Ясона вмиг стал колючим, а голос понизился. Казалось, этот человек испытывал Борма на прочность. Хотя мариандин сидел на коне и смотрел на пешего чужестранца свысока, у него появилось странное чувство тревоги где-то в области лопаток. Заныл и бок, по которому вчера пришелся удар палкой. Очевидно, юноша с корабля был опасен.

— Насилие без нужды претит и мне, —