Бронеходчики. Гремя огнем… - Константин Калбазов

Навстречу четверым немцам выдвинулись русские истребители. Григорий приготовился уже было наблюдать огненные цветки, но был сильно удивлен, когда этого не произошло. Он отчетливо видел впивающиеся в огромные дюралевые тела трассеры. Наблюдал разрывы фугасов. Но титаны продолжали сближаться с русскими транспортами, споро отстреливаясь от истребителей и ведя огонь по… Хм. А ведь похоже, что сейчас транспортники выступают в роли бомбардировщиков.

Разумеется, ни о какой точности при сбросе бомб с высоты в десять тысяч метров говорить не приходилось. Но это и не нужно. По самым скромным прикидкам более двух тысяч тонн суммарной нагрузки. Даже если они загружены стокилограммовыми бомбами, это порядка двадцати тысяч штук. Что, в общем-то, сомнительно. На деле калибры куда скромнее. И тогда в единицах выходит значительно больше. О какой точности здесь говорить. Достаточно все это попросту вывалить и устроить ад на отдельно взятой площади.

Русским судам успело достаться, пока они выходили на цель. Григорий рассмотрел это достаточно явственно. Но благодаря огромным размерам и инертному газу вроде как ничего страшного не произошло. А стоило им только избавиться от ноши, как облегчившиеся суда тут же взмывали ввысь, уходя из-под атаки немцев. Даже будучи поврежденными, русские дирижабли имели все шансы вернуться на свои аэродромы.

Впоследствии к ним присоединились и истребители, отчаявшиеся расправиться с гансами. Те же в свою очередь, наоборот, сумели повредить один из истребителей настолько серьезно, что даже с учетом сброшенного балласта ему едва удалось перейти через линию фронта.

Германские же аппараты, удивив всех наблюдающих за этой схваткой своей живучестью, были вынуждены ретироваться. Гнаться за беглецами на более высоких эшелонах они отчего-то не могли. Странно как-то. Если им удалось-таки раздобыть гелий, то отчего они столь легко отпустили русских. Вообще-то им следовало как раз добить хотя бы какую-то часть уже поврежденных судов. Уж вооружены-то гансы были до зубов, это было очевидно.

Впрочем, Григорий не задавался этим вопросом. Он даже не досмотрел бой до конца. Приказав Бичоеву спускаться, Азаров и сам быстро скользнул вниз. И как раз в этот момент раздались первые разрывы авиабомб. Упустить такой момент никак нельзя. После столь страшной бомбардировки перед ударом дюжины «Гренадеров» противник будет попросту беспомощен.

Машины уже обслужены. Боекомплект пополнен. Остается только вскочить в рубку и припустить вниз по склону холма, всячески избегая столкновения с деревьями. Наконец опушка, и штурмовики выбежали на поле в направлении станции.

То, что предстало взору Григория, иначе как армагеддоном назвать нельзя. Дрозендорф Штадт практически прекратил свое существование. Все, что не было разрушено, пылало. Впрочем, горели и руины. Над станцией поднималась самая настоящая черная туча. Не иначе как досталось цистернам с горючим. А там наверняка и уголь занялся.

Среди этого хаоса носятся человеческие фигурки. Кто-то просто в панике бежит куда глаза глядят. Кто-то старается хоть что-то предпринять, кого-то спасти или тушить пожар. Рвутся боеприпасы. В разные стороны разлетаются снаряды, отстреленные выстрелами, но не имеющие запалов. Раздается трескотня перегревшихся в огне патронов, очень похоже на новогодние петарды. Вот только до праздника тут очень и очень далеко.

Двенадцать «Гренадеров», выстроившись цепью, прошлись через этот ад, словно нож сквозь масло. Только при этом они нещадно поливали свинцом любого в военной форме, оказывавшегося на их пути. Нужно ли говорить, что появление противника сразу после бомбардировки породило настоящую панику.

Признаться, Григорий даже не подозревал, что после такой бомбежки может остаться так много народу. Воронки большие и малые были повсюду с минимальными интервалами, а нередко и накладываясь друг на друга.

Однако стоило в районе станции оказаться извергающим огонь и смертельный свинец бронеходам, как в бегство обратились даже самые стойкие. Солдатам казалось, что это был конец, и их войска на передовой были опрокинуты. Хватало и тех, что задирали руки, сдаваясь в плен. Вот только пленных русские не брали. Правда, при этом старались бить по ногам.

Перед взором пронесся какой-то несусветный калейдоскоп. Григорий и сам не заметил, как и когда оказался уже за пределами станции. Глянул вокруг. Весь взвод в наличии. Пора двигаться дальше. На очереди притихшая батарея. Интересно, это артиллеристы обалдели от бомбового удара неподалеку от них или артподготовка уже завершилась?

Да нет же. Остальные батареи продолжают обстрел, и канонада не стихает. Точно обалдели. И это хорошо. Потому как до линии фронта еще порядка десяти километров. Поди поспей к началу атаки. Сил-то у пилотов благодаря этой химии более чем достаточно. Но как уже говорилось, возможности самой машины не беспредельны.

Провозиться пришлось едва ли не до рассвета. Не с ее силенками ползать по изрытой воронками и гусеницами земле, тягая тяжелые канистры с топливом. Ну да управилась и слава богу. Раздобыла и дымовые шашки с крышками, зарядив свои мортирки. Топлива оказалось откровенно мало. Имевшийся уровень не больно-то и увеличился. Но ползти за новой партией ни сил, ни времени уже не было. Дело к рассвету, еще немного, и начнутся предрассветные сумерки. Она и без того рисковала, но продолжение было уже неоправданным.

Поэтому она предпочла запереться в рубке. Бронеход накренился, с удобством в кресле не устроиться. Изменять положение машины нельзя. Это может броситься в глаза противнику. Поэтому устроила себе кое-какое гнездо из трофейных плащ-палаток и уснула, дав себе установку проснуться через час.

Для нее это не составляло труда. Она могла уснуть на любое время, будь то пять минут или пара часов. Но в этот раз ее внутренний будильник дал сбой и она безбожно проспала. Разбудил ее грохот начавшейся артподготовки.

Немцы садили по позициям союзников, не жалея снарядов, словно хотели смешать обороняющихся с землей. Растереть в порошок и превратить в тлен. Да чего там словно. Именно этого они и добивались. Заняв свое место в кресле, Алина бросила взгляд в триплексы заднего обзора. Поверить в то, что в творящемся аду кто-то выживет, было сложно. Но она точно знала, что люди там не только выживут, но еще и встретят врага со всем упорством и стойкостью, на какие только способны. Они уже демонстрировали это. Покажут снова. Ну и она от них не отстанет. Только вот выждет подходящий момент и покажет гансам кузькину мать.

Артподготовка длилась целый час. Немцы что, решили, будто тут целая дивизия в обороне засела? Впрочем, во всем и всегда есть свой смысл. С момента прорыва линии обороны прошли уже сутки. Так отчего бы союзникам и не подтянуть внушительные силы. Вдумчивую систему обороны, конечно, не подготовить, но кое-что успеть все же можно. Вот и отношение у германского командования более чем серьезное.

Артобстрел прекратился как-то внезапно. Вот только что были нескончаемые вой пролетающих снарядов и грохот разрывов. И вдруг повисла прямо-таки звенящая тишина. Алина, мучаясь головной болью, отключила аудиосистему. И вроде как стало полегче. Но теперь как бы еще и не хуже, потому как в ее случае звенящая это в самом прямом смысле. В ушах стоит реальный звон, отдающийся в мозг.