Место под названием "Свобода" - Кен Фоллетт

– Кому достанутся деньги, вырученные от нашей продажи?

– Сэру Джорджу Джеймиссону. – Лихорадка быстро утомляла Мака, и он нетерпеливо добавил: – Уверен, что ты уж сто раз задавала мне половину из этих своих чертовых вопросов.

Пег обиженно отвернулась.

Кора заступилась за нее:

– Ей очень страшно, Мак. Вот почему она продолжает задавать тебе одни и те же вопросы.

«А мне не страшно, можно подумать!» – промелькнула у Мака еще одна злая мысль.

– Я не хочу попасть в Виргинию, – сказала Пег. – Уж лучше пусть плавание продолжается бесконечно.

Кора с горечью рассмеялась.

– Стало быть, тебе понравилась наша жизнь в трюме?

– У меня здесь словно снова появились мама и папа, – пояснила свои слова Пег.

Кора обняла девочку и прижала к себе.

На следующее утро судно снова снялось с якоря, и Мак ощутил, как корабль резво помчался дальше при сильном попутном ветре. Вечером он узнал, что они почти достигли устья реки Раппаханнок. Именно неблагоприятно направленные ветра заставили их потратить впустую два дня вместо того, чтобы немедленно добраться до этой большой реки.

Лихорадка Мака успела почти полностью пройти, и он почувствовал себя в силах подняться на верхнюю палубу во время одной из редких прогулок, которые теперь разрешались заключенным. Корабль уже плыл вверх по речному руслу, когда ему удалось наконец впервые увидеть Америку.

По обоим берегам то простирались густые и дикие леса, то тянулись обработанные фермерские поля. По временам встречались небольшие пристани, рядом с которыми лес был вырублен, и широкие лужайки поднимались по склонам к внушительного вида домам. Рядом с пристанями зачастую громоздились огромные бочки, известные как «кабаньи головы», которые использовали для транспортировки табака. Мак часто наблюдал за их разгрузкой в лондонском порту, но только теперь показалось удивительным, что они все благополучно переносили опасные и бурные океанские шторма, прибывая в Англию в целости и сохранности. Как он заметил, в полях трудились в основном чернокожие. Лошади и собаки казались вполне обычными и знакомыми, а вот птицы, часто садившиеся на корабельные снасти, выглядели неизвестными ему. Движение на реке было оживленным. Часто попадались морские суда, подобные «Бутону розы», но преобладали баржи и лодки гораздо меньших размеров.

Впечатления первых дней оказались отрывочными, но он бережно хранил увиденные картины в памяти как драгоценные сувениры, когда лежал в трюме: солнечный свет, людей, свободно расхаживавших по берегу, леса, лужайки, дома. Ему так хотелось скорее покинуть борт «Бутона розы» и самому пройтись по этой земле, что сила желания причиняла почти физическую боль.

Когда они наконец опять встали на якорь, перед ними раскинулся город Фредериксберг, пункт их назначения. Путешествие закончилось через восемь недель после отплытия из Лондона.

В тот вечер заключенных впервые накормили только что приготовленной едой: бульоном из парной свинины с маисом и картофелем, выдали по ломтю свежеиспеченного хлеба и по кварте эля. Необычно плотная трапеза и крепкий эль вызвали у Мака головокружение, а потом всю ночь подкатывали приступы тошноты.

На следующее утро их стали выводить наверх группами по десять человек, и они сумели разглядеть, что представляет из себя Фредериксберг.

Они стояли на якоре посреди русла мутной реки, испещренного здесь множеством мелких островков. Вдоль берега простиралась полоса узкого песчаного пляжа, далее виднелась лесополоса, а за ней шел резкий подъем непосредственно к городу, возведенному на вершине и вокруг крутого утеса. Сразу показалось, что в нем едва ли набралось бы больше двух сотен жителей. То есть он только назывался городом, а на самом деле оказался лишь чуть больше Хьюка – родной деревни Макэша. Зато выглядел гораздо более привлекательно и богато. Деревянные дома радовали глаз белой или ярко-зеленой окраской стен. На противоположном берегу и чуть выше по течению располагался другой городок. Мак выяснил, что он носил название Фалмут.

В этом месте на реке царило особенно оживленное движение. Кроме «Бутона розы», на рейде стояли еще два достаточно крупных корабля, постоянно проносились мимо пакетботы, плоскодонные лодки, а между двумя населенными пунктами сновал паром. Вдоль всей береговой линии работали мужчины, разгружая суда, перекатывая бочки, перенося ящики, которые помещали под крыши складов.

Заключенным выдали мыло и дали помыться, а потом на борт явился цирюльник, чтобы побрить мужчинам бороды и подрезать всем сильно отросшие волосы. Тем, чья одежда успела прийти в полную негодность, выдали другое тряпье, но вот только благодарности за обновки никто не испытывал, зная, что вещи прежде принадлежали тем, кто умер во время плавания. Маку досталось отвратительное пальто Полоумного Барни. Он перекинул его через бортовое ограждение и выколачивал палкой до тех пор, пока не избавился от вшей.

Капитан составил список оставшихся в живых заключенных и опросил каждого, кем по профессии он был на родине. Некоторые трудились простыми чернорабочими, другие, как Кора и Пег, никогда не добывали себе деньги честным путем. Им приходилось выкручиваться и лгать, на ходу придумывая что-то. Пег записали в ученицы портнихи, Кора назвалась бывшей официанткой из бара. Мак понимал, что только сейчас стали предприниматься запоздалые попытки заставить их выглядеть привлекательными для потенциальных покупателей.

Потом всех вернули в трюм, а ближе к вечеру туда привели для инспекции двоих мужчин. У этой пары вид был, мягко говоря, странный. На одном блистала красная куртка британского солдата поверх явно домашней кройки бриджей. Другой носил давно вышедший из моды желтый жилет с грубо сшитыми лосинами вместо брюк. Но, несмотря на странное облачение, оба выглядели хорошо откормленными, а красные носы выдавали в них людей, имевших возможность не скупиться на спиртное. Красавчик Белл шепотом объяснил Маку, что это «торговцы стадами душ», и объяснил смысл прозвища: они скупали большими группами рабов – приговоренных преступников или обанкротившихся должников – и гнали их действительно как стадо овец вглубь страны, чтобы продать в самых отдаленных районах фермерам или владельцам каменных карьеров в горах. Маку они с первого взгляда не понравились. Они удалились, никого не купив.

– Завтра день больших бегов, – сказал Белл, – и богачи из всех окрестных городков соберутся сюда на скачки.

К концу дня большинство из преступников окажутся проданными, вот тогда «торговцы стадами» приобретут оставшихся за бесценок. Мак от души надеялся, что к ним в лапы не попадут Кора и Пег.

Этим вечером им снова дали обильно поесть. Мак поел не спеша и хорошо отоспался. К утру почти все выглядели немного лучше. К некоторым даже вернулась живость взглядов и давно утраченная способность улыбаться. На протяжении всего плавания их кормили только один раз за день, но сегодня даже устроили настоящий завтрак из овсяной каши с сахарной патокой и налили по доброй мере разбавленного водой рома.