Опиум - Лидия Сивкевич

понимала, что он не находил согласия с самим собой. Его собственные мысли отторгали его решения. Это противоречие высасывало из Дани всё, за что мы бились последние три года. Всё, что приобрели.

Я не выдержала и скорее гавкнула, чем сказала:

– Вон пошли!

Ноги Паши, вытянутые на полу, вздрогнули. Никита резко повернул ко мне лицо с округлившимися глазами цвета сырой земли. Ни один из них не решился возразить, потому что остаться они боялись. Синхронно поднявшись, мужчины пошли прочь, стараясь не издавать звуков и, казалось, даже не дышать.

Когда дверь щёлкнула, я поднялась, скинув туфли, прошла по кабинету и опустилась на пол возле трона владельца. Оперевшись спиной на стену, я не сомневалась, что Даня потянется ко мне тут же. Так и было. Медленно сползя с кресла, он сел рядом и откинулся к стене.

– Знаешь, – я подсела ещё ближе, так, что теперь моё плечо врезалось в его. – Вечером я споткнулась на верхней ступеньке лестницы. Поторопилась шагнуть, и промахнулась. Туфли эти драные… – я бросила ненавистный взгляд на центр кабинета, но стол загораживал от меня проклятые лодочки. – Я начала падать назад, хваталась за воздух и представляла, как сверну шею через две секунды.

Даня дернул желваками, как будто не знал, чем кончилось падение, о котором я говорила. Будто ещё был не исключен вариант, в котором я всё же свернула вечером шею.

– За секунду до того, как я всё-таки совладала с равновесием, и заваливать вперёд, а не назад, всего лишь стукнув коленками по железу, у меня в голове мелькнула только одна мысль.

Я потянула юбку выше по бёдрам, доказывая и себе и ему, что история не вымышленная. На коленях чернели свежие, абсолютно симметричные синяки. Даня перевел на них взгляд и сочувственно уложил массивную ладонь чуть выше на моих бедрах.

– Я подумала, что если сейчас умру, то мне будет вовсе не обидно. Все замечательное, о чём можно мечтать в жизни, я уже прожила. И почти все пункты этого внушительного списка случились за три эти года, с тобой. Ты знаешь, иногда я смотрю в зеркало и удивляюсь, не увидев там старуху. У меня такое ощущение, что я прожила с тобой не три года, а целую жизнь.

– Спасибо, – сказал он после раздумий, но лучше бы вообще не думал. – Слишком много смысла ты вложила в случайную мысль.

Я удержалась от того, чтобы закатить глаза, хотя Даня и не смотрел на моё лицо. Затем прижалась к нему и тихим, чуть хриплым голосом заговорила:

– Мы уладим всё с клубом и сбежим отсюда в Японию. Там я не отдам тебя ни властям, ни другим женщинам, а сейчас отвези меня домой, милый. Давай выйдем на проспекте и пройдемся пешком, насладимся выхлопами и шумом этой сволочи-Москвы. А потом зайдём в подъезд и начнем раздевать друг друга ещё в лифте. Ты порвешь на мне очередные колготки, и твои пальцы окажутся во мне. А я стану лапать твой член, чтобы ты был готов войти в меня, как только мы шагнём в квартиру.

Это была инструкция, которой мы следовали беспрекословно. И нам было плевать, что видели и слышали соседи, пробудившиеся к будничным восьми утра. Когда Даня захлопнул дверь квартиры, мы оба уже горели раздражающим возбуждением. Лица и шеи холодились от следов мокрых поцелуев. Руки блестели от влаги после прикосновений к интимным местам.

До кровати мы дойти не потрудились. Я припала к стене, выгнув спину. Холод бетона прокалывал мою кожу на щеке, на животе, на груди, но это ощущение было ничтожным в сравнении с его касаниями. Даня комками стянул с меня остатки одежды и, упав на колени, принялся сводить меня с ума языком. Если бы его руки не сжимали мои бедра, я бы вскарабкалась на стену. Когда между ног саднило уже до дрожи во всем теле, я потянула мужа наверх, не в силах просить словами. Он повиновался, прижался всем весом, сильнее впечатав меня в стену, уже согретую теплом, обхватил руками за талию и толкнулся. Резко, выбивая стон, притупляя зуд, но пробуждая другое восхитительное чувство.

2 ноября, пн

В субботу клуб уже открылся. Даже под давлением и угрозами поставщики легального алкоголя не успели пополнить все наши запасы, но я не желала ещё одной тихой ночи. Я сделала всё, чтобы Опиум ожил. Все старались делать вид, что не было этой временной остановки сердца, а те, кто был в курсе, старались делать вид, что Шахов не конфисковал алкоголь.

За несколько суток мы с Даней лишь изредка пересекались. Я не считала, что мне нужно заняться чем-то ещё, кроме Опиума. Впервые меня не тянули другие дела. Но Князь был обязан проконтролировать поставки тетраоксида и выяснить, как Шахов узнал о связи клуба и алкоголя.

– Ты спала когда в последний раз? – Непринуждённым тоном спросила Ира, как только я остановилась возле стойки администратора, чтобы сверить списки поставок. – У тебя сегодня выходной, между прочим, а ещё недавно было два десятичасовых перелёта и все эти смены поясов.

Я оторвалась от бумаг, на которых расплывались цифры, и наградила подругу измученным взглядом.

– О-о-о… – протянула она и поджала напомаженные губы. – Давай-ка спать езжай. Третий день тут сидишь.

– Ты же знаешь, дел по горло, – оправдалась я и снова попыталась посмотреть в документы. Столбики странно наклонились на бумаге, и только тогда я поняла, что действительно не была дома больше двух суток. Всё, что мне требовалось из одежды и предметов гигиены как нельзя кстати оказалось под рукой в чемодане, а трёхчасовой сон на диване в кабинете казался удовлетворительным до этого момента.

– Давай я разберусь с поставками, – предложила Ира. – Ты же знаешь, я могу. А тебе нужна свежая голова. И Опиуму нужна твоя свежая голова.

Я улыбнулась ей и даже коротко обняла, хотя мы не показывали своих близких отношений в клубе.

– Это правда. Сейчас только Дане скажу и поеду.

– Он недавно в кабинет прошёл, тоже синяки под глазами больше, чем у панды…

Улыбаясь её заботливому бурчанию, я поднялась по лестнице, еле передвигая ногами. Клуб уже начинал пустеть, приближалось будничное утро.

Даня сидел на своём троне и говорил сразу по двум телефонам, иногда отнимая от губ сотовый. У него под глазами действительно налились синеватые припухлости, волосы лежали в полнейшем беспорядке, несколько верхних пуговиц на мятой рубашке были небрежно расстёгнуты.

Я беззвучно подобралась к нему и обняла, стараясь не мешать деловым разговорам. От него пахло