Три сестры, три королевы - Филиппа Грегори

– Разве он не взял твоей перчатки? – Я замечаю, что на руках Марии надета полная пара.

Она чуть морщит лобик.

– Он забыл. А мне как-то не хотелось бежать за ним следом, чтобы напомнить.

– Он не носит знака твоего расположения?

– Я не могу себе позволить выбрасывать пару перчаток каждый раз, когда он участвует в турнире, – чуть раздраженно отмахивается она. – Король платит за его амуницию и сбрую, а мне позволено пользоваться королевским гардеробом. Но за свое белье и перчатки я должна платить сама, а мы бедны, как приходские мыши. Нет, Мэгги, так и есть.

Я ничего не отвечаю на это, просто сжимаю ее руку. Подумать только, принцесса Тюдор помещена в такие стесненные обстоятельства, что вынуждена учитывать, сколько стоит пара перчаток! Генрих должен быть щедрее к Марии и ко мне тоже. Отец не стал бы обременять нас долгами, как не стал бы облагать Марию штрафом за своеволие в выборе мужа. Генриху не следует забывать о том, что мы все – Тюдоры, несмотря на то что он – единственный выживший сын. Мы все – наследники короны Англии.

Весь день желающие вызывали претендентов, и песок на арене стал грязным и покрылся рытвинами. Великолепные доспехи и нарядная одежда участников изорвалась и испачкалась, сбруя истрепалась и потеряла парадный блеск, когда к закату команду короля признали победителями турнира и лучшим рыцарем среди них – короля Генриха.

Когда Генрих подходит к ложе королевы и кланяется, Екатерина приветствует его стоя, и мне кажется, что она выглядит теперь, как наша мать, усталой, но усилием воли отвечающей на постоянную потребность Генриха в похвале и обожании. Она улыбается так же тепло, как наша мать, награждая его призом в виде золотого пояса, украшенного сапфирами, – целое состояние в подарок юноше, у которого и без того все есть. Она хлопком соединяет ладони, словно не в силах сдержать восторга перед его победой, и, выполнив все, чего от нее ожидали, она разворачивается и уходит обратно во дворец. Мы следуем за ней, чтобы присутствовать на длительном ужине, посвященном турниру. Вечером нас ожидают представления, торжественные речи и бал-маскарад почти до самого утра. Я замечаю, как она украдкой бросает взгляд на свою малышку, Марию, которую принесли в ложу, чтобы она стала свидетельницей триумфа своего отца и чтобы показать ее ликующей толпе. Мне становится ясно, что она с гораздо большим удовольствием провела бы этот вечер в детской, наблюдая за тем, как ее девочка ест и играет, затем просто отправилась бы спать.

У меня нет ни капли сочувствия к ней. Она же королева Англии, самая состоятельная и самая влиятельная женщина этого королевства. Ее муж только что одержал победу над всеми противниками. Да она должна быть вне себя от радости! Если бы я была на ее месте, я бы точно была счастлива, Господь мне свидетель!

Мне предстоит встретиться с шотландскими лордами, которые прибывают в Лондон для переговоров с Генрихом о заключении мира. Они намерены просить его оставить меня здесь, в Англии, в изгнании из Шотландии, и позволить герцогу Олбани править моим королевством. Они желают напомнить ему, что мой муж является изгоем в своем королевстве и что ему не следует изменять статуса, чтобы они могли продолжить охоту за ним, как за диким зверем, поймать его наконец и казнить. Держу пари, им приходится понервничать, потому что я вернула свой статус принцессы Тюдор и переменчивую милость своего брата. Он даже отказывается их принимать.

– Они должны сначала попросить аудиенции у тебя и только потом прийти ко мне, – говорит он мне за ужином в Гринвичском дворце. Я сижу слева от него, а Екатерина – справа, а рядом со мной в элегантном платье бледно-желтого цвета сидит моя младшая сестра. На ее волосах красуется арселе в тон ее платью и усыпанный мерцающими бриллиантами. Безо всяких сомнений, она самая красивая из всех сестер, но она сидит дальше всех от трона, а не вплотную к нему, как я.

– Ты должна будешь предъявить им свои претензии, а они – объясниться перед тобой.

– Вы примете их после нашей встречи?

Он кивает.

– А ты расскажешь, что они тебе говорили. Мы обсудим это с Уолси. Мы прижмем их к ногтю, Маргарита, не сомневайся.

– Когда они прибудут? – Я не боюсь встречи, я знаю, что смогу их переубедить. Я могу быть достойным регентом. Народ Шотландии представляет собой множество враждующих между собой кланов, но то же самое можно сказать и об Англии и Франции. На любую корону найдется не один претендент, и у любого короля есть оппозиция. Этому меня научил Яков, и теперь я готова использовать его уроки и стать великой королевой Шотландии, которую он видел во мне.

– Через несколько дней. Но тебе следует переехать. Как думаешь, куда?

На мгновение я задумываюсь. Я должна переехать в одну из резиденций королевской семьи? Может быть, в Ричмонд? Но потом я все понимаю.

– В Шотландский дворец[11], – спокойно отвечаю я.

Генрих смеется, признавая мою сообразительность, и протягивает золотой кубок, чтобы соприкоснуться им с моим.

– Ты совершенно права, – говорит он. – Я хочу, чтобы они встретились с тобой в лондонском дворце шотландских королей. Пусть это лишний раз напомнит им, что этот дворец принадлежит тебе, равно как и дворец в Эдинбурге.

Они прислали епископа Галлоуэй и настоятеля аббатства Драйбург. С ними приехал и месье Дю Плей, чтобы представлять интересы французской стороны и проследить за тем, чтобы мы все пришли к компромиссному решению, в результате которого герцог Олбани остался бы регентом. В их делегацию вошли еще с полдюжины секретарей и пара малозначительных лордов. Я принимаю их в тронном зале.

Дворец ужасно обветшал, потому что им никто не пользовался с того самого дня, когда тринадцать лет назад здесь останавливались шотландские лорды, приехавшие для заключения брака между мной и представителем короля Якова. Но свежая солома с ароматными травами, насыпанная на пол, скрывает истертые камни и доски напольных покрытий, и Екатерина одолжила мне шпалер, чтобы прикрыть стены и сократить сквозняки. Само здание дворца величественно и красиво, и Генрих распорядился, чтобы в него поставили массивную дубовую мебель из его запасов, включая трон, инкрустированный серебром. Атрибуты власти, как и ее видимость, всегда имеют большее значение, чем истинная ее величина. Никто из входящих в тронный зал Шотландского дворца не усомнился бы в том, что я – великая королева.

Когда они входят, я встречаю их сидя на троне под своим титульным гербом. Я строга и величественна, как испанская принцесса, и принимаю их исключительно официально. Я принимаю их приветственные поклоны, не поднимаясь с трона. Разговаривая с ними, я не даю волю чувствам, апеллируя к дипломатии и правилам протокола. Перед встречей я успела тщательно продумать соглашение, которое хочу с ними заключить. Я не могу позволить себе роскошь быть в ярости за ужасную смерть своего сына Александра и мужа и за то, что они разлучили меня со старшим ребенком, Яковом. Я должна склонить их на свою сторону. Я должна заставить их желать моего возвращения.