Маруся. Столичные игры - Галина Гончарова

Но вслух Благовещенский ничего этого не сказал. Зачем?

– Я прикажу заложить карету.

– Спасибо, – Ваня посмотрел признательно и грустно. – Если бы не вы… мы бы могли не справиться.

Виктор Николаевич положил парню руку на плечо. И был он ростом ниже Ивана, и внушительно не смотрелся в простой пиджачной паре, а поди ж ты!

– Не переживай… племянник. Справимся. Веник поодиночке ломают, а вместе мы – сила.

– Спасибо.

Ваня умчался, а Виктор Николаевич какое-то время еще смотрел в окно.

Что за сила у малыша? Вот ни разу он не верил, что Шуйский умер от переживаний. Магия?

Но в таком возрасте?

Малышу еще пяти лет нет, а сила уже прорезалась, и силу свою он контролирует, определенно. Иначе бы Ваня себя по-другому вел. Волновался, тревожился… а он спокоен.

Почему?

Потому что знает, что именно происходит. Знает…

Определенно, Нила надо сохранить в семье. Как только княжна Горская умрет, надо заявить о родстве и признавать малыша. Не сыном Александра, так братом. Подумаешь, эка невидаль…

Надо с женой об этом поговорить.

Александра поймет.

Конечно, придется себя слегка… дискредитировать, но это еще подумать, как преподнести. Можно и так, что сочинители романов обрыдаются. И смеяться никто не будет.

К примеру, случилось так, что девушка вверила свою честь непорядочному мужчине, который и оставил ее с разбитым сердцем, обесчещенную и без надежд на счастье.

А Виктор был влюблен, безумно и безнадежно, и предложил свою помощь беременной девушке. Дальше – смотрите те же романы. Они друг друга полюбили, поженились, нарожали детей… то есть сначала поженились, а потом жена его полюбила по-настоящему.

А Храмов так и не женился, потому что его сердце было разбито.

Усыновление, конечно, надо еще обдумать. Но ради такого сокровища, как Нил, большинство глав юртов себя не то что рогоносцами – копытоносцами выставить согласятся.

Да, надо действовать.

И Виктор Николаевич отправился к супруге. Ему нужен был хороший совет.

* * *

– Что, простите, обнаружено?!

– Змеиный яд.

Лаборант был бледен и откровенно трусил, но на Романова смотрел непреклонно. Хоть ты меня тут казни, а была, была гадюка. Или – кто?

– Чей яд-то?

– Тайпана.

– ЧЕЙ!?

Тут воображение у Романова окончательно отключилось.

– Тайпан – это такая змея, семейства аспидовых. Он же Oxyuranus scutellatus.

Если б Романову это о чем-то говорило…

– И этот оксиурановый…

– Самая крупная и самая ядовитая змея Австралии.

– Чья, прости, змея!?

– Австралии. И еще Новой Гвинеи.

Игорь Никодимович закатил глаза.

– Ну и как этот…

– Тайпан…

– Да, тайпан, оказался здесь?

– Не могу знать, ваше…

– Цыц. Привезти его могли?

Лаборант немного подумал.

– Сложный вопрос. Пожалуй, могли, но это очень долго, очень дорого, и вообще, его никто дома не держит. Одна ошибка, и…

Романов подумал, могла ли приютить змейку княжна Горская…

– Он агрессивен?

– Очень.

Тогда не могла. Как-никак, у нее двое детей. Но откуда тогда взялся тайпан?

– Это точно яд тайпана?

– Абсолютно точно, Игорь Никодимович. Яд необычайно силен. Обычно человек с укусом тайпана может прожить до двенадцати часов, но в этот раз смерть наступила почти мгновенно.

– Как выяснили, чей яд?

– У нас в лаборатории есть немного. Как вы знаете, змеиный яд отличается…

– Не знаю, – оборвал Романов. – Мне достаточно, что вы знаете, о чем говорите.

– Ваше высокопревосходительство…

Романов махнул рукой. В рабочей обстановке он разрешал общаться без чинов, пока их все проговоришь – уже завтра наступит.

– Значит, тайпан. Они есть в Москве – живые?

– Вряд ли, ваше высокопревосходительство. Даже у нас в зоопарке его нет, хотя…

Романов оборвал и этот словесный поток.

Ну не Шуйский же с собой тайпана притащил? Это уж вовсе бред!

Или не бред?

Надо сказать Благовещенскому, пусть дом проверит. А что?

Убивал же какой-то гад с помощью змеи, запускал ее в вентиляцию – и все, отпевай да хорони. Может, и тут нечто подобное планировалось?

Жаль, что Шуйский так быстро помер. Романов не отказался бы его расспросить подробнее.

* * *

Шесть человек.

Виктор Николаевич с супругой – в простом платье, приличествующем купеческому званию. Добротное качественное сукно, лучше многих шелков. У жены кольцо и серьги, но очень тонкой работы, понимающему взгляду сразу ясно, что стоит этот гарнитур дороже иного домика. У мужа такие же непривлекательные внешне, но безумно дорогие часы. Для тех, кто разбирается.

Ваня – в светлой пиджачной паре. Петя в наряде мальчика из хорошей семьи – рубашка, бриджи, пиджачок в талию, Нил в матросском костюмчике, Андрейка в кружевах…

Респектабельно.

Но пропуск у них все равно проверили. Мало ли что? Мало ли кто?

В противовес им Александр Благовещенский выглядел так… краше в гроб кладут.

Растрепанные волосы, серое лицо, запавшие глаза…

Прошедшая ночь словно стесала с его лица излишки плоти, заставила осунуться и, как ни странно, помолодеть. Он выглядел совсем бледным и очень грустным.

– Сашенька! – ахнула Александра Александровна.

– Да, мама.

– Что Машенька?

– Без изменений.

– До сих пор? – искренне удивилась Александра Александровна.

– Доктора сами озадачены.

И причем – в лучшую сторону. У Александра создалось впечатление, что к этому времени Маша, по их мнению, уже должна была быть мертва. А она…

Нет, не понять.

– Сашенька, мы пока побудем с ней, – тут же взяла быка за рога Александра Александровна. – А ты пока сходи, переоденься и поешь.

Александр улыбнулся краешком губ.

– Не будешь уговаривать поехать домой?

– Нет, не буду.

– Или поспать?

– Тоже не стану. Переоденься, сынок, приведи себя в порядок и поешь. И приходи. На ночь к тебе приехать?