Кровь Асахейма - Крис Райт

Кожа Сестры Битвы посерела. Насыщенный эбеновый цвет исчез, и в полумраке собора она казалась потускневшей и шероховатой.

— Они скоро вернутся, — предупредила женщина.

— Тогда я их убью.

— В этом тебе нет равных, — устало кивнула Байола.

— Конечно. Кто-то же должен делать такие вещи лучше других.

В какой-то момент взгляд сестры-палатины расфокусировался и голова бессильно мотнулась. Она тут же пришла в себя, но ее жизненные силы быстро заканчивались.

— Ты обещал рассказать, что означает твое имя, — произнесла она.

— Сейчас?

Байола кивнула.

— Гуннлаугур дал его мне, — мягко сказал Ингвар. Космодесантнику казалось, что он теряет драгоценное время. — Он назвал меня так накануне дня, когда я улетел с родной планеты. Заявил, что это будет моей кличкой, раз другой я обзавестись не удосужился.

Ингвар вспомнил, каким тогда был Волчий Гвардеец. Как он переживал из-за решения брата покинуть стаю, хотя и старался всеми силами скрыть это. В те последние дни у Гуннлаугура был странный блеск в глазах, причем не только из-за недовольства. К нему примешивалось что-то еще. Возможно, зависть.

— И так он хотел привязать тебя к себе, — догадалась Байола.

Ингвар замер, удивленный тем, как много эта женщина знала об их образе жизни.

— Гирфалькон всегда возвращается, — пояснил он. — Эта птица может улететь далеко, но обязательно вернется. Именно это он и пытался мне сказать: что я должен вернуться.

Байола посмотрела на космодесантника. На лице умирающей появилась снисходительная улыбка.

— О Ингвар, — произнесла она. — Ты действительно вернулся, но получил совсем не то, на что надеялся. — Сестра Битвы болезненно сглотнула. — Но ты, по крайней мере, убивал с честью в этом соборе. Именно для этого тебя создали. Или ты мог выбрать?

— Что «выбрать»?

Байола снова сглотнула. В уголках ее губ начинала скапливаться кровь.

— Стать тем, кто ты есть, или остаться смертным.

Это было так давно. Он был избран, когда лежал при смерти. Его утащил со льда жрец в волчьей маске. После этого были только боль, страх и обучение.

— Не думаю, — ответил он.

Веки Байолы отяжелели.

— Я выбирала, — сказала она. — Я могла стать кем угодно. Ученым. Дипломатом. Я преуспевала во всем. Но выбрала сестринство. Почему? Иногда я думаю, что растратила свои навыки понапрасну. Или, может, я ничего не выбирала. Может, это был мой… Как ты его называешь? Вюрд.

Ингвар чувствовал, как пульс Сестры Битвы слабеет. Время было на исходе.

— Почему ты сожгла архивы? — спросил он.

К этому моменту Байола уже слишком ослабла, чтобы что-то скрывать.

— Тайны, — ответила она.

— Твоего ордена?

— Нет, не этого. — Женщина попыталась поднять голову. Ингвар наклонился к ней сам. Космический Волк почувствовал металлический запах крови на ее лице и шее. — Бессмысленно, да? Мы обречены умереть здесь. Но от старых привычек не избавиться. Они научили нас быть осторожными. Завершенность.

Голос Байолы слабел с каждой секундой. Ингвару приходилось изгибать шею, чтобы расслышать слова за отдаленным треском пожаров.

— Там хранилось имя Хьортура. Он был в списке. На убийство. В списке тех, кого нужно убить.

Женщина начала бредить.

— Хьортура убили зеленокожие, — мягко сказал Ингвар.

— Нет. — Байола снова улыбнулась. — Не они. Его убила Ось.

— Что его убило?

Лицо Сестры Битвы исказилось, когда она попыталась сконцентрироваться. Она угасала. С каждым вздохом все больше крови стекало по ее подбородку.

— Посмотри вверх, — пробормотала она.

Ингвар послушался. На него уставилась золотая маска Императора. Лицо херувима, окруженное шипастым нимбом. Оно казалось странно печальным.

— Их метка все время была здесь, — выдавила Байола. Содрогаясь от боли, она протянула руку к поясу и вытащила крохотную копию золотой маски — такое же лицо с колючим ореолом, но размером с ноготь на пальце.

— Ты правда хочешь об этом знать, Фенрика? — спросила она, легко, словно дразнясь, переходя на джувукку, как будто говорила на ней с рождения. — Твоя честь будет требовать мести, ведь так?

Ингвар ничего не отвечал. Золотолицый херувим смотрел на него, глупо улыбаясь. Металлическая поверхность медальона блестела в свете огня.

— Ты думаешь, что знаешь так много, — произнесла Байола настолько насмешливо, насколько это было возможно в ее ослабленном состоянии. — Ты мыслитель в своей стае, тот, кто научился сомнениям. Только ты из всех своих жестоких братьев смог бы догадаться, что некоторые войны никогда не ведутся в открытую.

Ингвар почувствовал, как внутри нарастает разочарование. Он хотел, чтобы женщина говорила прямо, но из-за предсмертного бреда ее речь стала бессвязной.

— Я не хотела, чтобы вы приходили, — бормотала Сестра Битвы. — Я возражала. С Льстецами не было проблем. Они исполнительны и начисто лишены воображения. Но Волки? На Рас Шакех?

Байола испустила горький смешок, и кровь запузырилась на ее губах.

— Раз к моим доводам не прислушались, я должна была уничтожить архив. Не знаю, почему я не стала этого делать.

Ингвар услышал, как первые отряды врага начинают сползаться к собору. Через некоторое время они забудут свой страх и снова войдут в неф.

— Я не могу спасти тебя, сестра, — мягко сказал он, — но ты можешь сделать так, чтобы наша встреча в этом мире не оказалась напрасной. Расскажи мне, что ты знаешь.

Байола взглянула на космодесантника. Ее глубокие карие глаза снова заблестели. К ней вернулась какая-то доля прежней решимости.

— Умрет еще больше твоих братьев, — произнесла она. — Они идут по вашему следу и никогда не останавливаются. Не устают, не забывают. Вы даже не поймете, что на вас ведется охота. Убиты зеленокожими, потеряны в варпе, совращены Тьмой — именно эти байки услышат на Фенрисе. Вы нажили себе слишком много врагов, Космический Волк.

За несколько сотен метров от их позиции раздался взрыв, и колонны храма задрожали. Глухой топот ног мутантов эхом отдавался в нефе, пока еще далекий, но неумолимо приближающийся.

— Расскажи мне! — прорычал Ингвар, чувствуя, как силы покидают ее, и теряя терпение из-за неясных ответов.

Байола улыбнулась. Ее взгляд расфокусировался и медленно тускнел.

— Я уже рассказала, — бессильно прохрипела она. — Ось, Гирфалькон. Имя и золотое лицо. Используй их.

Женщина попыталась поднять руку, но не смогла. Дыхание почти затихло.

— Несмотря ни на что, ты мне понравился, — сказала она с последним вздохом. — Надеюсь, ты выживешь.