Линейный крейсер "Михаил Фрунзе" - Владимир Коваленко

Греки в танковых делах неопытны, у них до сегодняшнего дня двух десятков машин не насчитывалось – и то по спискам. Сколько порядком послуживших «Виккерсов» еще на ходу? Что ж, теперь машин хватит на целый полк, а кому научить – найдется. Недаром к первому же выгруженному на пирс танку немедля спустились по сходням три фигурки в мешковатых комбинезонах. Танк окутался сизым дымком, зарычал. Гусеницы звенят по пирсу – можно ли назвать лязгом и скрежетом музыку? Танк играет на струнах души сражающегося народа. Как их ждут на эпирском фронте…

– Танки! Русские танки! Греческие танки! – летит над городом.

Пройдет месяц-другой и усталый пехотный капитан эллинской армии будет тыкать пальцем в сторону этих машин:

– Греческие танки!

Пленные фашисты будут с почтительным уважением глазеть на боевые машины победителей, и не заметят в углу капитанского глаза одинокой слезы. Грек не хвастается. Он ошалел от радости, увидев свою броню. До сих пор ему приходилось видеть лишь вражескую бронетехнику…

Танки – не единственное подкрепление, которое получат греки. В трюме одного из транспортов, разобранный и сложенный в ящик, лежит «ястребок», он же «хок» – один из многих, но от прочих отличается. У него получше мотор, у него в выколотках пристроились не два, а четыре тяжелых пулемета. Поверх фюзеляжа алой краской выведено: «Мариносу Митралексису от трудящихся Одессы». Он ведь не только советский линкор, он и советские города прикрывал, когда шел на таран. Не от бомб – от большой войны, чтоб ей не начаться совсем!

На транспортах прибыли и трехдюймовые пушки -французского образца, такие же состоят на вооружении греческой армии. СССР разжился ими в Прибалтике. Для РККА – головная боль, орудий немного, а снаряды подавай другой системы. Для греков – строго наоборот. Орудие знакомое, боеприпасы есть.

Приехали и противотанковые ружья, пулеметы, винтовки, но главная из поставок входит в гавань своим ходом. Гремит салютная пушка, приветствует адмиральский флаг дружественного государства. Сегодня эти корабли еще не греческие, над крейсерами и эсминцами вьются флаги и вымпелы с красной звездой, серпом и молотом. Полосатые знамена республики на них поднимут завтра, после церемонии передачи.

Есть такое американское слово: «ленд-лиз».

Советский Союз три дня как участвует в этом хорошем деле, только помогает не Великобритании, а Греции. Американский президент, как ни крути, кругом прав. Если у соседа горит дом, вы ведь не будете продавать ему шланг втридорога? Это не по-людски, даже для американцев! Вы его одолжите…

Грекам нужен флот? Вот он идет.

Три крейсера ПВО – «Червона Украина», «Красный Крым», «Красный Кавказ». У каждого на палубе столько же универсальных орудий, сколько на «Фрунзе» – только линкорного главного калибра у них, понятно, нет. Но зенитная мощь соединения, считай, возросла вчетверо: было двенадцать стволов, стало сорок восемь. На кораблях есть зенитки калибром поменьше, но эти – только для самообороны, ими соседа по строю не поддержишь.

Впереди крейсеров в порт входят четыре приземистых трехтрубных эсминца. «Новики» – три советской сборки, достроены из дореволюционного задела в двадцатых, один успел повоевать в империалистическую и гражданскую, причем за белых, ржавел во французской Бизерте… Именно Лавров привел его в Севастополь! Теперь смотрит на старый корабль как на товарища по беспокойной молодости.

Славное суденышко!

В начале Германской войны они были хороши. Парой могли разогнать чужой дивизион или затравить легкий крейсер: турецкий «Гамидие» удирал только так, с «Бреслау» разошлись, оставив друг другу на память по дыре. Впрочем, где, в журнале русского корабля записано: «временно терял ход».

Уже к концу мировой войны «новики» были не лучшими, а так… Лидировать атаки не им, но по девять торпед они к общему залпу добавят. Да и пушки лишними не окажутся.

Рядом с ветеранами к причальной стенке выстраиваются более крупные корабли. Высокий полубак с характерным ступенчатым подъемом – точно как у американских «фаррагутов», мачты чуть скошены назад, трубы широкие и высокие, видно, что в них отводят дым не от одного котла. Профиль не стремительный, мощный.

Пушки спрятаны за похожими на башни щитами, только сзади открыты. Две спаренных установки спереди, одна сзади. Прищурь глаза или взгляни через туман – может показаться, что это тяжелые крейсера. Или «Фрунзе». Только далеко, оттого и маленький такой.

Эти корабли вынесут шторм любой балльности, усеют море торпедами… только скорость – ни с итальянцами, ни с французами не сравнить. Когда враг может выжать сорок с лишним узлов, их тридцать шесть – совсем немного. Автономность? Тесно им в Черном море, как акуле – в луже на мостовой. Ну, теперь развернутся.

Эсминцы не становятся на бочки, рядком швартуются к причалам. Добро пожаловать в Грецию! Добро пожаловать на войну.

Теперь под командованием вице-адмирала серьезная сила. Все, что обещали перед походом, сбылось. Ни званиями, ни орденами, ни должностью не обошли, разве вместо эскадры Черноморского флота он, Лавров, получил под командование эскадру флота греческого. И все-таки грызет Алексея Фомича некий червячок.

То ли зависть – не то что бы черная, а серенькая такая.

То ли тщеславие – хотя в Салониках только намекни, ногами по берегу не походишь, на руках носить будут.

То ли старорежимный, не изжитый до конца собственнический инстинкт.

Адмирал Лавров считает, что это он победил итальянский флот! Он согласен делиться славой с каждым товарищем-фрунзенцем, с греческими летчиками, с миноносниками Стратоса Теологоса. Они встретили врага во всем блеске мощи и славы. Вместе. Вместе победили, прогнали из греческих вод поганой метлой…

А кому досталась вся слава?

Англичанам.

В тот день, когда русско-греческий отряд спас Салоники, адмирал Каннингхэм перехватил итальянское соединение, что драпало от него, Лаврова – и от греков, заодно. Палачей Афин, почти целеньких, британцы упустили, зато недобитков из-под Салоник приветили славно. Поймали в последний момент, западнее Крита, у мыса Гавдос – и утопили.

Чистенько, красиво, как положено флоту Владычицы морей. Тот Иван, который Иоаннис, уверяет, что так должно выглядеть в эфире идеальное сражение: тишина, треск статики, и одна короткая команда.

«Крейсерам преследованием не увлекаться».

Противник по радио не успел и пискнуть: стало нечем. Два линкора и два тяжелых крейсера александрийской эскадры перехватили итальянцев ночью, засекли радиоуловителями. Казалось бы, нужно выслать в атаку эсминцы, торпеда – классическое ночное оружие, но талант не мыслит по шаблону: Каннигхэм решил иначе. К итальянской эскадре незаметно подкрались линкоры и тяжелые крейсера.

Откуда у англичан взялась такая силища? Сперва Лавров полагал, что итальянцы слишком сильно мечтали избавиться от англичан – и на радостях ошиблись, преувеличили успех.