Когда мы верили в русалок - Барбара О'Нил

– Ты поесть с собой взяла? – спрашиваю я, стягивая с себя гидрокостюм.

– Ха, – насмешливо смотрит она на меня. – Ты по-прежнему после серфинга готова слупить землю и все луны галактики?

Так обычно Дилан говорил.

– Угу, – смеюсь я. – Но гляди… – я раскидываю руки, – …у меня ни капельки лишнего жира.

– У тебя тело – блеск, – одобрительно говорит она. – Живота вообще нет.

– Это благодаря серфингу.

– Я думала, мы поедим на пляже, но поднялся такой ветер.

Мы торопливо возвращаемся к ее автомобилю, загружаем в багажник серфборды и гидрокостюмы. Я жалею, что у меня нет с собой кофты. Джози, заметив, что мое тело покрылось гусиной кожей, берет с заднего сиденья флисовую куртку и дает ее мне. Вероятно, это куртка Саймона, в ней тепло и уютно. Мы устраиваемся у машины с подветренной стороны, уминая пироги с мясом и картошкой, которые запиваем лимонным напитком. На десерт – разные пирожные.

– Здесь самый настоящий культ пирожных. Мне это так нравится, – признается Джози. – И сами пирожные тоже нравятся. Потрясающе вкусные.

– Эти – просто исключительные, – комментирую я, поглощая шоколадное пирожное с маракуйей, оно прямо тает у меня во рту. – Я бы и вправду пару лун смолотила.

– Ты такая высокая. Я тебе завидую.

– А я тебе, – смеюсь я, – потому что ты миниатюрная. – Я вытираю руки. – Мы должны позвонить маме.

Джози медлит с ответом, и я жду, что моя сестра откажется, но та в конце концов сдается:

– Ладно. Только давай из машины. Здесь очень ветрено.

Нервничая, я выуживаю из сумки телефон и уточняю время: в Калифорнии около двух часов дня. Идеально. Вздохнув, я отправляю сообщение: «Ты свободна?»

И в течение пяти секунд получаю ответ: «Да!» А следом звонит мой телефон. Вызов идет по «ФейсТайм». Я смотрю на Мари, та кивает. Я нажимаю кнопку.

Мама сидит на полу с Бродягой на коленях. На ней джинсы и футболка; волосы собраны в небрежный пучок – ее любимая прическа в последнее время.

– Смотри, кто меня теперь любит! – восклицает она.

При звуке ее голоса Джози – а сейчас она именно Джози – начинает плакать.

– Мама, ты молодец. Спасибо тебе большое. Послушай, у меня есть кое-какие новости.

– Новости? – Должно быть, что-то в моем голосе ее настораживает. Она садится ровнее. – Какие?

– Я ее нашла. – Я поворачиваю камеру в сторону, и вместо меня в окошечке на экране появляется моя сестра – собственной персоной, ни с кем не спутаешь.

– Привет, мам, произносит она. Мама издает пронзительный вскрик – нечто среднее между завыванием и смехом.

– Джози! О боже!

Джози тоже плачет, по ее щекам текут слезы. Она протягивает руку к экрану, прикасается к нему.

– Мама, прости меня.

Долгое время они только плачут, смотрят друг на друга и бормочут:

– Какая же ты красавица.

– Ты совсем не постарела.

– Дай насмотреться на тебя.

Наконец Джози выпрямляет спину и второй раз за утро вытирает слезы.

– Мама, ты выглядишь великолепно!

– Спасибо. Ты тоже. Пить бросила.

– Вообще все, – кивает Мари.

– Я тоже.

Я закатываю глаза.

– Слушайте, может, встречу анонимных алкоголиков мы перенесем на другое время, а?

Они обе смеются.

– Мне столько всего нужно тебе рассказать, – говорит Мари.

– И я хочу знать о тебе все-все. Кит! – кричит мама, будто я нахожусь в другой комнате. Я перевожу камеру на свое лицо.

– Я здесь, мама.

Вид у нее потрясенный и счастливый. Она вытирает мокрое лицо.

– Спасибо. Рассказ о твоей поездке мне тоже не терпится услышать. Как ты сама?

Я медлю с ответом, думая о поисках, о Хавьере и о том, что мама по своей нерадивости допустила, чтобы мою сестру изнасиловали, когда ей было девять лет.

– Нормально, – отвечаю я, но голос у меня неуверенный. – Жить буду.

– Хорошо.

– Дай мне еще с ней поговорить, – просит Мари, и я передаю ей телефон.

– Мама, сегодня я сообщу тебе две новости, а потом нам нужно ехать, а то скоро начнется буря. Я замужем, у меня двое детей, так что ты бабушка.

Мама вскрикивает, и я представляю, как она зажимает ладонью рот.

– Их зовут Лео и Сара. Сара – копия Кит, вплоть до сросшихся пальцев ног. Ты непременно должна приехать сюда и познакомиться с ней. Ты ее полюбишь.

– Приеду, дорогая. Обещаю.

– Сейчас ситуация немного нестабильная, хотя я надеюсь, что все утрясется. В любом случае, я хочу тебя увидеть. Да, и вот еще что. Мам, спасибо тебе за тот день, когда произошло землетрясение. Я ведь так тебя и не поблагодарила.

– Пожалуйста. – Я слышу в голосе матери тихий всхлип, и меня охватывает непонятное беспокойство.

– Мам, нам пора, – говорю я, когда Мари возвращает мне телефон. – Поцелуй моего котика. Как только куплю билеты, сразу тебе сообщу. Жди меня очень скоро.

– Да ты не торопись, детка. Я счастлива, а Бродяга, сама видишь, в полном порядке.

Я кладу конец разговору и держу телефон в руке, чувствуя, как меня немного колотит, – реакция на стресс. Джози, с мокрым от слез лицом, прислоняется лбом к стеклу, глядя на что-то в дальней дали.

До гостиницы мы с Кит едем молча. Мое сердце изодрано в клочья, но я все еще не открыла ей свою последнюю тайну. Я думаю о Саймоне, вспоминаю лицо мамы, когда она увидела меня, вспоминаю, как ужаснулась Кит, когда я сообщила ей про Билли Зондервана.

– Ты должна заявить на него, – произносит она на подъезде к гостинице. – Наверняка он до сих пор творит свое черное дело.

Я киваю.

– Раньше, конечно, сделать я этого не смогла бы, а теперь думаю: надо. Просто переживаю, что меня станут жалеть. Да и как я буду выглядеть в глазах детей?

– Во-первых, нет. Никто не станет тебя жалеть, если ты упечешь за решетку педофила. Во-вторых, может, им и не обязательно это знать. – Она качает головой. – Ну хорошо. Это я, конечно, понимаю. Ты лучше знаешь своих детей.

– Спасибо. – Я заезжаю на стоянку перед гостиницей.

– Вероятно, через пару дней я уеду, – говорит она. – Вернусь на работу.

– Нет! Почему так скоро?! – У меня сжимается сердце.

– Ну да, скоро. Но мы будем на связи.

Сказала так, будто мы просто давние подруги, которым довелось случайно встретиться. Но я должна дать ей пространство для маневра.