Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей - Диана Гэблдон

Подписано было кратко:

С изумленным видом я передала записку Джейми. Он прочитал ее, поджав губы, и глянул на Марсали и девочек, рядом с которыми стояла Дженни, переговариваясь с миссис Филлипс. Все они тихонько плакали. Джейми перевел взгляд на Фергуса и Рэйчел с Йеном, расположившимся по бокам от него. Ненадолго скривился, но потом выражение его лица стало смиренным. Сейчас не время для проявления гордости – надо обеспечивать семью.

– Ну, значит, это не он, – вздохнула я и спрятала кошелек в карман под юбкой. Несмотря на оцепенелое состояние, я почувствовала, что мне стало немного легче. Кем бы он ни был и что бы ни натворил или собирался натворить, прежний месье Бичем мне очень даже нравился.

Размышления о Перси прервала суета в толпе у двери, вызванная приходом Джорджа Соррела.

Судя по его внешнему виду, владелец таверны употребил собственную продукцию – вероятно, для храбрости, так как он стоял, покачиваясь, со сжатыми кулаками и с воинственным видом осматривал собравшихся.

Джейми буркнул на гэльском что-то совершенно неподобающее для дома Господня и двинулся к выходу. Не успел он дойти туда, как причину суматохи заметил Фергус.

Он был не менее пьян, чем Соррел, зато намного сильнее расстроен. Застыв на мгновение, Фергус вырвался из хватки сдерживавших его мужчин и молча бросился на Джорджа. С покрасневшими глазами он напоминал охотящегося хорька – и представлял такую же, как хищный зверь, опасность.

Он врезал открывшему рот Соррелу кулаком. Оба покачнулись, и другие поспешили их разнимать. Джейми ухватил Джорджа за руку и вытащил его из потасовки.

– Вам лучше уйти, сэр, – вежливо (насколько это можно было в сложившихся обстоятельствах) сказал Джейми и развернул того к двери.

– Нет, – возразил Фергус. Он тяжело дышал, по бледному лицу струился пот. – Не уходи. Останься и объясни мне – зачем. Зачем ты пришел сюда? Как ты посмел? – Последние слова вырвались сдавленным криком, что заставило Джорджа сделать шаг назад. Правда, затем он упрямо покачал головой и выпрямил спину.

– Я пришел, чтобы… чтобы выразить миссис Фрэзер мои со… соболезно… сказать, что мне жаль ее сына, – печально проговорил Соррел. – И ты, сукин сын, меня не остановишь! Проклятый французишка!

– Ничего ты моей жене не выразишь. – Фергус весь трясся от злости. – Ничего, слышишь меня? Чем докажешь, что это не ты поджег дом? Может, хотел убить меня и отобрать мою жену? Salaud!29

Готова была поспорить, что Соррел не знает такого слова, однако, несмотря на это, побагровел и кинулся на Фергуса. Джейми успел схватить его за воротник, поэтому до противника Соррел не дотянулся, а, услышав треск разрываемой ткани, и вовсе замер.

По залу пронесся гул; и мужчины, и женщины с неодобрительным видом надвигались на возмутителя спокойствия. Джейми, выпрямившись, был готов вывести Джорджа, пока кто-нибудь еще не врезал ему. Судя по напряженному шарканью ног, у многих такое было на уме.

В этот момент между двумя мужчинами оказалась Рэйчел. Бледная, если не считать горящих щек, она нервно мяла ткань своей юбки.

– Ты на самом деле пришел, чтобы выразить соболезнования? – слегка подрагивающим голосом спросила она у Соррела. – Если так, то соболезнуй всем собравшимся здесь. А прежде всего – отцу мальчика.

Рэйчел осторожно коснулась руки Фергуса и сказала ему:

– Я уверена, ты не хочешь еще сильнее волновать свою жену. Иди к ней. Конечно, она благодарна всем людям, что пришли помочь, но главное – чтобы ты был с ней рядом.

Боль и ярость в выражении лица Фергуса сменились замешательством. Видя, что он не знает, как поступить, Рэйчел взяла его под руку и повела за собой. Толпа расступилась. Марсали медленно подняла светловолосую голову, ее взгляд при виде Фергуса заметно переменился.

Джейми сделал глубокий вдох и отпустил Соррела.

– Ну что? – спокойным голосом обратился он. – Уходи или оставайся, как хочешь.

По-прежнему тяжело дыша, Джордж взял себя в руки. Он резко кивнул и расправил свое порванное пальто, а затем двинулся вперед сквозь замолкшую толпу, чтобы выразить сочувствие родным погибшего.

Хоть соседи и проявили щедрость, вещей нашлось немного. Как и причин задерживаться в Филадельфии. Наша жизнь в этом городе окончена.

Как бывает в таких случаях, возникло много догадок по поводу причины возгорания, но после скандала на поминках во всех нас поселилось некое чувство завершенности. Соседи продолжали перебирать варианты, однако в семье все следовали молчаливому соглашению: не важно, был ли этот пожар случайностью или чьим-то злым умыслом. Анри-Кристиана не вернуть, и все остальное не имеет значения.

Джейми отправился договариваться насчет нашего отъезда, взяв с собой Фергуса – не потому, что он не справился бы один. Он хотел его чем-то занять, иначе тот так и сидел бы у гроба своего сына.

Марсали было и легче, и сложнее одновременно, ведь остальные дети нуждались в ее заботе.

Мы с Рэйчел собрали кое-какие вещи, купили еды в дорогу и сделали последние приготовления перед отъездом. Я забрала с Честнат-стрит свои медицинские принадлежности и со слезами на глазах отдала ключи от дома номер 17 миссис Фигг, которая, тоже всплакнув, обняла меня на прощание.

В обед на следующий день мы позаимствовали небольшую тележку, запрягли в нее Кларенса и поехали хоронить Анри-Кристиана.

Место погребения даже не обсуждалось. После поминок Йен встал и сказал, что знает, где должен покоиться мальчик.

Путь предстоял долгий, часа два пешком от города. Хорошо, что жара наконец спала и повеяло легкой прохладой осени. Никаких официальных церемоний, гэльских погребальных песен или нанятых плакальщиц. Только самые близкие члены семьи, провожающие мальчика в последний путь.

По сигналу Йена мы сошли с дороги. Джейми распряг Кларенса и застреножил его на травке, а потом вместе с Фергусом поднял гроб. Под шепот листьев они пошли вслед за Йеном по узкой незаметной тропе, протоптанной оленями, к небольшой полянке в лесу.

Там виднелись две пирамидки из камней, доходящих до колена, и еще одна, поменьше, у края поляны под ветвями туи. На плоской каменной плите было нацарапано: «РОЛЛО».

Фергус и Джейми осторожно поставили гроб на землю. За долгий путь Джоани и Фелисити перестали плакать, но, глянув на маленький гробик, который совсем скоро останется здесь совсем один, они всхлипнули, прижимаясь друг к дружке. Меня тоже наполнила горечь.