Жизнь русского обывателя. От дворца до острога - Леонид Беловинский

В свое время променял Бугров помещику Турчанинову свой огромный родительский дом на лесное имение. Позже дом перешел к городу, и в нем был устроен театр. Бугров, не желавший, чтобы там, где жили его родители, «голые бабы через голых мужиков прыгали», выкупил дом у города, а через неделю подал в городскую думу бумагу: «Желая в мере сил моих придти на помощь Нижегородскому Городскому Общественному управлению в удовлетворении особых городских нужд, имею честь предложить Городской думе приобретенное мною здание на Благовещенской площади бывшего театра гг. Турчанинова и Фигнера в полное распоряжение Городского Управления безмездно с тем, чтобы в этом здании впредь никогда не допускалось устройство какого-либо театра или увеселительного заведения» (163; 493).

Вот и возьми его «за рупь за сорок», ежели он и синодские церквипередвижки по Сибирскому пути устраивает, и дома городу дарит…

Все более или менее представляют себе облик купца так: окладистая борода, длиннополый кафтан нараспашку на объемистом чреве, с жилеткой и рубахой-косовороткой в горошек навыпуск, лаковые сапоги… Но современник-петербуржец писал в 1900 г. о столичных торговцах: «Торговцы в парадных, роскошных магазинах на Невском проспекте, Морской и кое-где на прилегающих улицах… одеты по последней моде; их своеобразная галантность роднит их с их собратьями в столичных магазинах Западной Европы. В своей частной жизни они стараются не отставать от петербургских чиновников: те же театры, клубы, рестораны и кафе. Последние годы… наложили свой отпечаток и на эту группу лиц, заставив их интересоваться политическими, общественными и профессиональными вопросами» (Цит. по: 75; 234). Так что время и место делали свое дело. Конечно, здесь речь идет, скорее всего, о приказчиках, которые всегда были галантнее своих хозяев, но все же…

Однако это – к началу ХХ в., когда следует говорить не столько о купечестве, сколько о предпринимателях, ворочавших огромными миллионами и нередко даже юридически бывшими уже не купцами. Прежний купец был индивидуалистом, ведшим дела на свой страх и риск и норовившим «вывернуть шубу», «пригласить на чашку чая», облапошить, объегорить, надуть своего же брата-купца, с которым только что в трактире сидел за «парой чая» или обмывал в «растеряцыи» сделку «холодненьким». А к рубежу веков появились и укоренились понятия «торговый дом», «товарищество», «акционерное общество».

Откуда появлялись купцы? Вот род петербургских купцов Лейкиных, из которых последний, Н. А. Лейкин, выйдя из купечества, стал известным в свое время писателем. Прадед – крестьянин Ярославской губернии, приехал в Петербург, торговал пирогами, записался в ораниенбаумское купечество пирожного торга. Дед уже записался в петербургские купцы, имел лавку в Гостином дворе по Суровской линии, торгуя кружевами, лентами и т. п. Отец, ввиду плохого состояния дел в лавке, поступил приказчиком в контору Герике, торговавших иностранными товарами в Гостином дворе. Сам мемуарист, окончивший Реформатское училище, также сидел в кладовых с приказчиками, стал описывать гостинодворские нравы и так «вышел в писатели».

Был когда-то у графов Шереметевых садовник Петр Елисеев (а отец его, скорее всего, был просто – Елисей). То ли за успехи в выведении на редкость крупной земляники, то ли за иные заслуги, но году в 1812 г. получил он «вольную». В 1813 г. открыл он на Невском проспекте в Петербурге скромную торговлю винами и колониальными товарами, а уже к 1821 г. снял под иностранные вина помещение в Санкт-Петербургской таможне. После его смерти в 1825 г. делами занималась вдова, Марья Гавриловна, с помощью сыновей Сергея, Григория и Степана. Как и какими винами они торговали – достоверно сказать трудно, но в 1843 г. появилась фирма «Братья Елисеевы» с капиталом ни много ни мало – 8 млн руб. Уже через два года фирма закупила в Голландии три собственных корабля, а в Бордо, Хересе, Опорто и Мадейре были заложены собственные винные погреба. Были годы, когда фирма скупала на корню урожай целых винодельческих районов Франции! Этого показалось мало: в 1864 г. Григорий Елисеев совместно с финансистом Брандтом основал частный коммерческий банк и стал первым председателем его правления. Тут вскоре и кончилась купеческая династия Елисеевых: Григорий Петрович получил личное дворянство. С 1892 г. дела перешли в руки следующего поколения Елисеевых, а с 1896 г. Григорий Григорьевич стал управлять делом единолично и создал акционерное товарищество на 600 паев с капиталом в 3 млн руб. Товарищество теперь владело не только винными погребами, пароходами, конными обозами, но имело свои кондитерские и рыбные цеха, крымские виноградники, конные заводы и 117 доходных домов в Петербурге. Оборот товарищества за 15 последующих лет составил более 396 млн руб., а ежегодная чистая прибыль составляла до 250 тыс. руб. А в начале ХХ в. Г. Г. Елисеев приобрел и радикально перестроил выстроенный некогда Казаковым для золотопромышленницы Козицкой огромный дом на Тверской и такие же роскошные дома-магазины выстроил на Невском проспекте и в Киеве. Москвичи и петербуржцы нескольких поколений знавали «Елисеевские»… В 1910 г. Григорию Елисееву было пожаловано потомственное дворянство. Купцы? Дворяне? Предприниматели!

Н. Д. Мыльников. Портрет ярославского купца Соболева. 1830-е гг.

Или вот Н. Г. Чумаков. Макарьевский мещанин, он имел небольшой кирпичный завод, доходы от которого даже не покрывали потребностей семьи, включавшей семерых детей. Сын его, И. Н. Чумаков, уехал в Кострому и поступил приказчиком в табачную лавку. Через семь лет он открыл собственную табачную торговлю, взяв туда своего брата. Табак братья по дешевке закупали в Малороссии, куда ездили по очереди. Через три года, в 1839 г., Чумаков снял помещение и устроил табачную фабрику, точнее кустарную мастерскую, где сам работал мастером. Тут уж пришлось записаться в купцы 3-й гильдии. В 1843 г. был уже куплен дом, куда перевели фабрику, выпускавшую курительный и нюхательный табак и сигары. Привод на фабрике был конский. Затем был куплены лабаз на Нижегородской ярмарке и земля в Костроме, построен двухэтажный дом на каменном подклете. В 1863 г. трое братьев становятся купцами уже 2-й гильдии и учреждают товарищество «Торговый дом Ивана, Макара и Михаила Чумаковых». В 1866 г. фабрика расширена, в 1868 г. куплен пароход, в 1872 г. – еще один дом, к которому пристроен фабричный корпус, уже с паровой машиной. Впоследствии куплен еще дом с землей, где устроены склады и типография для печатания этикеток со станком (!) для разрезывания акцизных бандеролей. «К 1917 г. ежедневно махорки выпускалось четыреста ящиков по пятьдесят фунтов… нюхательного табаку около двухсот ящиков (по одному пуду), а также небольшое количество табаку «листового», который шел в калмыцкие степи не для курения, а закладывался в рот за щеку и пережевывался. Кроме того, выпускалось в год около десяти – пятнадцати пудов высшего сорта нюхательного табака, который употреблялся состоятельными людьми… Эти табаки изготовлялись каждый раз по особому заказу, чтобы были свежи. Для раздушки употреблялись дорогие естественные духи: розовое масло, бергамотное и т. д. ‹…› Высшие сорта шли за границу – во Францию и Германию… мятное масло поставлялось японской фирмой Кабояжи (Нагасаки)». Мало того, по жалобе соседки на отравление воздуха при расширении фабрики были поставлены воздушные насосы, фильтры и высокие вытяжные трубы (вот когда началась охрана окружающей среды! – Л. Б.). Для нового трехэтажного корпуса был куплен двухцилиндровый дизель и построено машинное отделение, оборудование куплено было частично в Петербурге, у фирмы Сан-Галли, а частично в Германии, в Кельне. Но кроме того, с 1855 г. Чумаковы занялись торговлей хлебом. Была приобретена лавка в Мучном ряду, а в 1872 г. куплена земля и выстроены малая (четырехэтажная) и большая (шестиэтажная) паровые мельницы. Для обоих корпусов была заказана двухцилиндровая паровая машина, а оборудование закупалось в Цюрихе (94; 20–38).