Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

В общем, примерные выводы о возможных потерях делайте сами…

Весьма интересно, как в этой ужасной мясорубке проявили себя разные рода войск противоборствующих сторон и их вожди.

Начнем с «царицы полей» – пехоты! Русская пехота, на которую выпала самая большая нагрузка, понесла самые большие потери и зарекомендовала себя с самой лучшей стороны. Именно ее высокое ратное мастерство и невероятная стойкость позволили русской армии, несмотря на ужасные потери от огня вражеской артиллерии, выстоять! Вражеская пехота тоже действовала отменно, но поскольку она не обладала нужным численным превосходством (примерно 78 тыс. человек против около 80–82 тыс.), была обречена на неудачу в своих многочисленных попытках окончательно «повалить» русского пехотинца, окопавшегося в своих укрепленных позициях, и это несмотря на максимально эффективную поддержку своей дальнобойной артиллерии! Итак, как минимум русская пехота не уступила наполеоновской!

20–27 тыс. единиц русской кавалерии (включая казаков) понесли значительно меньшие (кроме кирасир), чем пехота, потери и «сыграли» как могли. Им в силу ряда обстоятельств (как объективных, так и субъективных) пришлось играть вспомогательную роль на Бородинском поле. Кирасиры и кавалергарды (их было недостаточно много для больших самостоятельных задач) действовали отменно против своих тяжеловооруженных «визави», но оказались бесполезны против вражеской пехоты. Рейд Платова и Уварова (в нем приняло участие около 5 тыс. русских всадников) оказался не столь эффективен, как того можно было бы ожидать. В целом французская кавалерия (в бою приняло участие около 24 тысяч всадников – из них почти половина оказались тяжеловооруженными) действовала более успешно, чем неприятельская. После могучих артиллерийских подготовок кирасиры и карабинеры Бонапарта использовались в самой гуще сражения: прекрасно обученные, вооруженные, они на могучих конях взламывали русские пехотные каре, но из-за недостаточной поддержки своей пехоты не могли развить свой первоначальный успех и прорвать плотные русские боевые порядки на всю их глубину. С одной стороны, Бородино – звездный час наполеоновской кавалерии, но с другой – ее… могила: колоссальные потери по сути дела поставили крест на эффективном использовании Бонапартом этого рода войск не только в русском походе, но и до конца его фантастической эпопеи!

А как воевало любимое детище Наполеона-артиллериста – артиллерия? Парадоксально, но русские так до конца и не использовали имевшееся у них некоторое преимущество в артиллерии! Почти половина ее так и осталась в резерве и лишь в самом конце оказалась на поле боя. Именно ее появление на последних позициях отступившей назад русской армии заставило Бонапарта задуматься о целесообразности ввода в бой с целью дожать русских своего «неприкосновенного запаса» – гвардии! Русские, как известно, компактно рассредоточили всю свою артиллерию по позициям, рассчитывая планомерно усиливать их по мере надобности резервными батареями. Так оно и происходило: артиллерийские силы постоянно наращивались и, несмотря ни на что, плотность русских орудий возрастала до самого конца сражения. Огромное мужество и высокое профессиональное мастерство русских артиллеристов позволили им сыграть главную роль в отражении вражеских пеших и конных атак, а самом конце боя они и вовсе превратились в последнюю надежду русской армии – «устоять и не повалиться»! Так получилось, что подобный подход к использованию своих артиллерийских средств так и не позволил русскому командованию использовать по максимуму свое как численное, так и огневое превосходство на коротких дистанциях! Возможно, если бы Наполеон использовал свой орудийный парк точно так же, то вклад русских канониров в артиллерийскую дуэль двух артиллеристов по образованию (Наполеона и Кутузова) можно было бы оценить значительно выше. Но Бонапарт, как известно, пошел по иному пути. В отличие от русских, ограничившихся использованием в начале сражения всего лишь 1/3 своих пушек, он сразу же развернул и искусно нацелил на главные объекты всю свою огневую мощь, в том числе всю свою дальнобойную артиллерию. Именно ее массированное (и безнаказанное) применение оказалось для «старой северной лисы» самым неприятным сюрпризом, преподнесенным ему его коварным коллегой по ремеслу. Тяжелая артиллерия Бонапарта работала с дальних дистанций по площадям, нанося огромный урон как оборудованным русским позициям и батареям, так и сосредоточенным на них и вокруг них плотным массам русской пехоты и кавалерии, выдвинутым вперед для отражения атак французской пехоты и кавалерии. Легкая артиллерия французов, как известно, не была столь же успешна в своем противоборстве в ближнем бою с более многочисленной, скорострельной и эффективной на коротких дистанциях аналогичной артиллерией русских. В результате именно тяжелая артиллерия французов, ведя максимально эффективный огонь по русским позициям почти все сражение, кроме его заключительной фазы, когда театр активных боевых столкновений переместился за пределы ее досягаемости, внесла наибольший вклад не только в то, что русских удалось «подвинуть» с их основных позиций назад, но и нанесла им наибольшие потери. (Потери русских от ружейного огня и холодного оружия все же на порядок меньше!) Французская артиллерия смогла выпустить по врагу невероятное для однодневного сражения количество снарядов – до 60 тысяч! (Правда, порой в литературе встречаются еще более фантастические цифры!) Некоторые историки полагают, что французская артиллерия выпускала 100 выстрелов в минуту, русская – все же поменьше. Именно этим принято объяснять необычно большой процент убитых русских по отношению к раненым! (Вспомним наполеоновскую угрозу: «Я повалю их…»!) Считается, что большая часть ран получена русскими в том сражении от картечных пуль, а не от ружейных, как предполагают отдельные исследователи, в частности Д. Г. Целорунго. Такая интенсивность стрельбы и подобное массированное использование дальнобойной артиллерии в полевом сражении станет нормой много позже: первое – в середине XIX в., а второе и вовсе спустя… лишь 100 лет! Так или иначе, но в максимально эффективном использовании артиллерии Наполеон явно предвосхитил свое время, а на Бородинском поле французская артиллерия оказалась эффективнее русской: 60 тысяч снарядов против 30 (20?) тысяч снарядов!

И наконец, какие сюрпризы преподнесли друг другу на поле Бородина Наполеон и Кутузов?

Оставим в стороне утверждения, что оба полководца в тот день «сыграли» не лучшую свою «шахматную партию». Скажем лишь, что французский император постоянно и безнаказанно уничтожал войска Кутузова огнем своей дальнобойной тяжелой артиллерии, расположенной на предельных дистанциях, но так, что без смены позиции ему удавалось максимально эффективно маневрировать ее огнем! А русский полководец, создав из своей многочисленной и эффективной на коротких дистанциях артиллерии невиданный ранее огромный резерв в половину всего артиллерийского парка, обеспечил себе за счет его планомерного использования устойчивость фронта даже после потери основных укреплений и позиций. К тому же если в начале и середине сражения чувствовалась вся мощь «руки» Бонапарта, то к концу «мясорубки», когда окровавленные противники выдохлись и, «повиснув на канатах», натужно размышляли о целесообразности финального «клинча», уже наглядно просматривались результаты ответных мер «старой русской лисицы»: угрожающая концентрация чуть ли не всего его артиллерийского парка на направлении главного удара последнего резерва Наполеона – гвардии. Вот и думайте теперь сами, кто из них выглядел лучше на поле Бородина?..