Эскорт - Лана Мейер

— Господин Голденштерн, добрый день, мы вас ждали, — в коридоре частной и засекреченной клиники, где проходит содержание и лечение больных, подобно моему отцу, меня встречает доктор Миллер.

Он выглядит еще более изможденным, чем в последний раз, когда я его видел. Я моментально считываю его взгляд: брови слегка сдвинуты, уголки губ напряжены. Он нервничает, взгляд доктора бегло скользит то по мне, то по Эльзе. Внутри поднимается нехорошее предчувствие, а Эльза инстинктивно кладет свою нежную ладонь на мое плечо, ощутив намечающийся шторм в моей энергетике.

— Но, к сожалению, вынуждены сообщить вам плохую новость, — всем прекрасно известно, что означают эти слова в стенах больницы. Все понятно по ее лицу, она может даже не произносить. Земля уходит из-под моих ног, потому что я, блядь, не верю, в то, что мой отец мирно спал четыре года, и тут вдруг решил отправиться на свет иной.

Именно сегодня.

Именно сейчас.

— Что? Что вы хотите сказать? — немного севшим голосом уточняю я, еще сохраняя в груди надежду на то, что он просто в плохом состоянии, но жив.

— Вчерашний день был колоссальным испытанием для мистера Голденштерн. Все, как я вам и сообщил: он открыл глаза, начал самостоятельно дышать, и произносить обрывки фраз. Показатели были очень хорошими, обещающими. Но давление на центральную нервную систему оказалось слишком сильным…несколько часов назад он скончался от инсульта, я решила сообщить вам об этом лично. Мне очень жаль. Что мы так и не смогли его спасти, — Миллер скорбно опускает взгляд, хватка Эльзы на моем плече становится крепче, придавая мне сил.

Мир слегка вращается вокруг моего сознания, десятки огненных стрел вонзаются в сердце. Не скажу, что мне дико больно от потери. Скорее, я не ожидал того, что это случится так.

Я не был к этому готов, и сохранял отца в живых как можно дольше, поскольку знаю, что после его смерти, его место должен занять истинный наследник. И, несмотря на то, что сейчас это место занимает Леон, а от него я намерен избавиться, то прекрасно понимаю, что падает на мои плечи.

— Можно мне к нему? — короткий вопрос на выдохе.

— Да. Мы еще…он еще там. Вы уверены?

— Да, мне нужно попрощаться с ним. Не в морге.

— Я пойду с тобой, — Эльза твердо берет меня за руку. Бросаю на нее мимолетный взгляд, желая возразить, но она крепче сжимает мою ладонь.

Не хочу оставлять ее ни на минуту, после случившегося, несмотря на то, что вид умершего старика, не лучший пейзаж для беременной женщины.

Через пару минут мы оказываемся в палате, больше напоминающей апартаменты в пятизвездочном отеле. От эксклюзивного жилья комнату отличают лишь многочисленные медицинские аппараты, расставленные вокруг кровати отца.

Вот и ушла эпоха. Кровавая, но эпоха. Лишь я могу повлиять на установленный им мировой порядок.

К моему удивлению, Эльза подходит прямо к моему отцу. Без страха, а стремительно, я бы даже сказал — прямолинейно. Что-то в ее взгляде, обращенного на Валентина Голденштерн, бросает меня в дрожь. Она скрывает свои эмоции за маской сосредоточенности, но я почему-то считываю пугающее удовлетворение.

— Ты как? Тебе не обязательно здесь быть, — медленно подхожу к Эльзе и к отцу. Он умер совсем недавно, но от его тела уже исходит холод, лед, запах старости и смерти. Эта картина, изможденного до скелета старика, изображенного на портретах нашей семьи великим, тщеславным и властным, навсегда отпечатается в моей голове.

Этот кадр всегда будет напоминать мне о скоротечности жизни, и о том, что мы все равны перед лицом смерти. Ни один миллиард долларов не вернет здоровье, не вернет близких, а порой, с помощью денег и неограниченной власти, ты элементарно не можешь найти собственного сына, и неведение держит тебя в еще большем напряжении, чем голая, колкая, но такая необходимая правда.

Неизвестность гораздо хуже смерти.

Можно сказать, что мой отец обрел покой.

Я долгие годы не мог попрощаться с ним, но не как со своим отцом, а скорее, как с источником бесценной информации.

— Я в порядке, Драгон. Психика у меня более чем закаленная, — тихо произносит Эльза, внимательно разглядывая тело Валентина так, словно она знала его.

— Что-то не так?

— Все в порядке, — странным, прозрачно-безмятежным голосом отрезает она. — Но он умер не своей смертью, Драгон. Знаю, ты, итак, проведешь экспертизу, но я сэкономлю тебе время.

— С чего ты взяла, маленький Шерлок? — усмехаюсь, поражаясь ее осведомленности.

— У него на шее крошечный след от прокола. Кто-то добил его крошечной дозой яда и все. Возможно, какой-нибудь редкий яд, который вызывает инсульт и растворяется в организме. Когда дело касается нового биологического оружия, возможно все. И экспертиза не покажет убийство, — и присматриваюсь к шее отца, и ничего не вижу. Не понимаю, как это вообще можно разглядит без лупы, даже если там и есть микропрокол, то он настолько маленький, что тут и частный детектив не сразу это обнаружит.

— Эльза, откуда ты…

— Я многое видела в своем прошлом, Драгон. Десятки смертей — заказных и «случайных». Ты помнишь, я говорила тебе про секту и свое прошлое? Полиграф показал, что я говорю правду, только потому что я сама верила во внушенную мне реальность.

«Я была шлюхой. Это была какая-то банда. У них было название. Такое дебильное. Словно секта какая-то… Я не помню почти ничего из той жизни из-за наркоты. Это был сплошной кошмар, мой психиатр говорила, что это чудо — что я вообще вернулась к адекватной жизни. Лишь его смерть позволила мне освободиться. Понимаешь? Я даже не могу отомстить ему. Все, чего я хотела — сменить имя и начать новую жизнь. Поэтому я не хочу даже вспоминать свое прежнее имя. Не хочу признавать существование той части меня, с которой все это было. Я больше не скажу ни слова», — Драгон вспоминает чистосердечное признание Эльзы в своем грязном прошлом.

То, что Эльзе внушили часть ее прошлого после травмы, я уже понял. Удивительно, как легко можно обработать сломленного человека без всякого меандра, но очевидно — не навсегда.

— Но что ты помнишь о своем прошлом теперь?

— Правду. И не всю я готова тебе рассказать, — по ее бледной щеке беззвучно скользит слеза.

— Расскажи ту, что можешь.

— Эта так называемая секта, а точнее, преступный синдикат, называлась «Династия теней». Группировка, расположенная в Китае и занимающаяся контрабандой антиквариата. Меня обучали преступным схемам, манипуляциям, нейролингвистическому программированию. Полное лишение свободы воли. Я была как завербована, мой разум был затуманен. Уверена, что и наркотики имели место быть. Там, любая грязь, воспринималась за норму жизни. Я мечтала, чтобы было по-другому, но не могла уйти. Главарь группировки берег меня, так как видел во мне огромный потенциал. Он видел, что рядом со мной, хоть я и была юной, мужчины теряют дар речи.