Эскорт - Лана Мейер

И этот полет ничем не отличался бы от сотен других, если бы не спас Леонелю Голденштерн жизнь. Да, именно так. Потому что ровно через два часа после его вылета из Дубая на частном самолете, в мастерской Леонеля Голденштерн прогремел мощный взрыв, разнесший часть близлежайших комнат в щепки.

Есть пострадавшие среди персонала. Несколько картин, стоимостью в миллионы долларов стерты в порошок, прямо как воспоминания, которыми так умело владел Леонель.

Не то, чтобы он не ожидал того, что рано или поздно, он просчитается и «бумеранг» долетит и до него, но все же…для таких мужчин, как Леон, с невероятно раздутым эго и чувством собственной важности, каждое поражение — это единственное, что может причинить боль.

Он редко принимает информацию по сообщениям или телефону, поэтому Рауль лично вылетел к нему «на поклон», отдавая себе отчет в том, что идет на верную смерть. Как бы там ни было, служение Господину являлось для него единственным смыслом жизни.

Леон до сих пор не понимает, каким образом Эльзе удалось это сделать. Его мастерская оснащена самыми мощными системами антитеррористической защиты, но сомнений в том, что это сделала именно она, у него не было.

Ни одного человека он не подпускал к своей мастерской так близко, даже прибирались там роботы. И это было самой большой стратегической ошибкой — пригреть под боком змею, заиграться и ослепнуть от собственной уверенности в том, что тылы надежно защищены.

Эльза Эймс — профессиональная и многозадачная мошенница, прикидывающаяся просто глупой эскортницей, и для нее нет неосуществимых задач. Он прекрасно знает, кто сделал из нее такую ищейку. Что ж, во всем этом его радует лишь то, что добрую часть картин и меандр он уже вывез за пределы мастерской по совету личного таролога. Накануне, он выдал ему такой совет, за что удостоится самой высокой награды. А вот Раулю…нужно искать замену.

— Мне очень жаль, сэр, — заканчивает свою сводку Рауль, пока Леон молча выслушивает его доклад о произошедшем, глядя на раскинувшееся перед ним озеро Валензе.

Удивительной красоты место, он так скучал по природе.

Каждый глоток свежего воздуха ощущается, как счастье, хотя он давно утратил это вечно ускользающее ощущение и чувство. Иногда, полезно взять аскезу от чего-либо, чтобы вновь начать невероятно это ценить. Как и произошло у него с сексом. Лишь несколько месяцев воздержания, наступившие после периода жесткой тяги к извращенному половому акту, вернули ему крупицы ощущений.

Когда у тебя есть все, рано или поздно, это «все» становится пресным, а темная душа все больше требует «хлеба и зрелищ».

Так и Дубай, стал для него своего рода аскезой от многого. И, кажется, план подействовал, если он радуется обычному кислороду именно в тот момент, когда самое святое, его дом, разнесен в щепки.

— На месте взрыва я нашел это, — дрожащими руками Рауль передает Леону черную шахматную фигуру. Еще один конь, на этот раз, последний. На воображаемой доске осталось очень мало фигур, как и ходов.

Взглянув на испуганное выражение лица Рауля, Леон всерьез задумывается о том, чтобы все-таки сохранить ему жизнь. Но что будет, если другие узнают, что он простил ему такую ошибку? Он не доглядел, не проследил, и в следующий раз взорвется уже не мастерская Леона, а его самолет.

Нет. Такого нельзя спускать с рук.

— Мой Господин, простите…пожалуйста. Простите.

— Я прощаю тебя, Рауль, — вкрадчивым, мягким голосом бросает Леон. Почти нежно.

— Спасибо, Господин! Обещаю, я все исправлю…

— Разумеется, — беспощадным тоном отрезает Голденштерн, протягивая ему напиток. Одной капли хватит, чтобы его сердце остановилось. — Но только при одном условии: ты выпьешь это.

* * *

История семьи Голденштерн насчитывает много веков. А история эта стоит на трех китах: власть, свита и…традиции. Именно ритуалы и четкий протокол структурирует всю систему, и если нечто значительное высечено на фамильных скрижалях и регламентировано великими прадедами Голденштерн, значит, никто не имеет права это нарушать. Правящих семей не без причины семь. Какой бы безграничной властью не были наделены члены главенствующей семьи, последнее слово все равно за их общим решением глав. Безоговорочно влиять на решения семей можно лишь с помощью меандра, но только как найти и определить настоящий — до сих пор, загадка.

Когда умирает действующий Верховный, все возможные наследники первой очереди немедленно собираются в самом сердце богатств семьи, в Лихтенштейне. Прямо на одном из пологих холмов, расположенном посередине горы Граушпиц. Банковская ячейка Голденштерн находится здесь не просто так. Это место выбрано, как одно из мест, накапливающих электромагнитную энергию из недр земли, и именно здесь их далекие предки, верящие в сверхъестественные места на планете, решили организовать свой маленький, но надежный банк.

Об этом банке никогда не напишут в газетах, и его определенно не найдешь в базах специальных служб. Ему гораздо больше лет, чем существованию самых древних и влияющих на мир организаций. Каждый Верховный еще в день инаугурации избирает себе доверенное лицо, кто вправе рассекретить «ключ» к доступу ячейки. Валентин Голденштерн проявил оригинальное мышление в этом вопросе.

Звание Верховного наследует старший законный сын предыдущего претендента. Доверенное лицо, избранное скончавшимся в Швейцарской клинике, Валентином Голденштерн, является Аарон Дуглас и это не удивительно. Дугласы — из поколения в поколение покупают и продают для мировых элит ценные предметы, раскиданные по всей планете. Этому сотрудничеству уже много веков, как и традициям, и соблюдать их — значит оказать глубокое уважение своему роду.

Драгон послал бы к черту это выражение уважения, но с поля боя не сбежишь.

Узнав о смерти Верховного, Дуглас тут же уведомил Драгона и Леонеля в том, что он является хранителем тайны. Место встречи — Банк «Граушпиц».

Согласно регламенту, во время процесса деления наследства не должно присутствовать никаких других лиц, кроме упомянутых в наследстве и их законных партнеров.

Леон ждал этого момента несказанно долго. Его брат блестяще справлялся с сокрытием от него тела отца, и того, что от него осталось. И ради чего? Он все равно до него добрался. И отец заслужил именно такую смерть, и если честно, был бы благодарен сыну за то, что тот избавил его от мук и жалкого существования в парализованном теле.

* * *

На пологой поверхности посреди горы достаточно прохладно. Эльза уже и забыла каково это — дышать холодным паром, а не задыхаться от пыльного Дубайского воздуха. Красиво выпуская в воздух колечки снежного дыма, она любуется красивым пейзажем, открывающимся ее взору. Вокруг заснежено, но не ветрено. Каменистая поверхность гор покрыта голубоватым инеем, а чуть ниже — там, где гораздо теплее зеленеют многочисленные поля и предгорья, где пасутся те самые альпийские коровы, славящиеся самым нежным молоком.