Из любви к искусству - Карина Пьянкова

Анейрин э Аранрод довольно ухмыльнулся.

— Такой-то поломанный — и облик сменит? Нет, ларо Милад, пока кости не срастутся, ему придется ходить с хорошеньким личиком моей внучки, — наконец-то сообщил хотя бы одну хорошую новость за все это время глава Соловьев. — Жаль, конечно, мальчика…

Динесу «мальчика» было ни капли не жаль, он бы его собственными руками живого на части разодрал, была б только такая возможность.

— Талантливый он был, увлеченный, — продолжал сетовать над горькой судьбой сошедшего с ума эльфа Анейрин. — Редко встретишь кого-то одновременно и с даром, и с талантом к актерской игре. Даже среди Соловьев считался гением… Вот только с самого детства чересчур сильно увлекался.

Каждое слово эльфа было пропитано горечью, сожалением… Почти отчаянием.

— Вы были с ним близки? — проявил такт Милад. Да и просто любопытство заставило спросить.

На совершенном лике эльфа обозначилась печаль.

— Внук. Еще один. Кажется, у всех моих внуков судьба нелегкая, вам так не кажется?

Если бы нервы Динеса были не закалены военными операциями и неадекватными поклонницами, он непременно врезался бы в ближайший столб. Внук, талантливый и одаренный внук, сошел с ума и начал убивать направо и налево из-за какой-то навязчивой идеи, внучка едва дышит, к тому же и ее здравомыслие под большим вопросом.

— Говорят, когда боги хотят покарать грешника, наказывают его потомков. Видимо, моим грехам нет числа, — подвел неутешительный итог всей чудовищной истории Анейрин э Аранрод.

Лэйси простонала тихо, надрывно, но в себя так и не пришла. Миладу сразу стало не до разговоров — только бы добраться поскорей до госпиталя и убедиться, что жизни девушки больше ничего не угрожает. Пусть тело выживет, а там уже разберутся, кто именно остался в нем.

«Хорошо бы настоящая», — вздохнул про себя Динес Милад.

Вульгарная вспыльчивая Лэйси Уиллер злил порой до зубовного скрежета, однако никто не мог отказать ей в естественности, искренности и жизни, которая била через край и окружала золотоволосую красавицу сияющим ореолом.

Милад не любил свою уже теперь наверняка бывшую партнершу по съемкам, но ей удалось зачаровать его настолько, что кахэ пожелал владеть ей полностью, окончательно и бесповоротно. Она должна стать его женой, а через какое-то время удастся сделать из нее жену достойную, подходящую для мужчины его положения.

Что делать, если глаза откроет в итоге не та Лэйси, не настоящая, думать просто не хотелось.

Я плавала в теплом мареве, мягком, сонном и таком уютном. Это смерть? Тогда почему ее так боятся? Покой и защищенность, больше не нужно волноваться, бороться… Нет места боли, страху…

Все хорошо.

И больше нечего желать.

— Ну надо же, — донесся до меня голос точно такой, как мой собственный. — Немного же потребовалось, чтобы ты добровольно ушла со сцены, Лэйси Уиллер.

Точно, нас же двое теперь. Двое в одном теле, и мы спорили за то, кто исчезнет, а кто останется жить. Ну вот и решили. Я так устала уже от всего…

— Ты хотела забрать себе тело, ну так забирай, — легко отозвалась я и снова расслабилась.

Теперь все казалось неважным, пустым, глупым. И стремление добиться признания, и попытки осуществить свою мечту… Пусть теперь все это попытается сделать другая.

— Не могу, — огорошила вдруг меня субличность. — Так уж вышло, оказывается, Лэйси Уиллер, что у меня не выйдет существовать без тебя. Жаль, поняла так поздно. Но ведь всегда приятно обманываться?

Не хотелось думать, что и зачем пытается она сказать.

Все равно.

Все равно…

Двое встревоженных мужчин сидели возле постели дивной красоты девушки с золотыми волосами, мраморно белой кожей… Принцесса из сказки — не иначе.

— Целители ошибаются, — тихо, обреченно произнес то, что мучило его уже несколько часов, Динес Милад. — Если она несильно пострадала, почему не приходит в себя?

Воин не боится своей смерти и не боится опасности, которую можно победить силой оружия, но непонятное, неизведанное пугает и самых искусных воителей. Милад, Рука Смерти, прошедший через бои настолько страшные, что после них даже бездны преисподней не могли устрашить, теперь боялся чужой смерти.

— Потому что раны души порой требуют больше времени для исцеления, нежели раны тела, — безмятежно обронил эльф, взяв внучку за руку. — Эти глаза откроются в положенное время не раньше, и не позже. Тут нет нашей власти, ларо Милад. Даже маг-менталист ничем не сможет помочь.

Нет ничего на земле хуже беспомощности. Просто смотреть на лежащую недвижно, как покойница, прекрасную женщину — уже страшная пытка. И мерно поднимающаяся и опускающаяся грудь — слабое утешение.

— Внучке моей вы сейчас не нужны. А вот внука схватить все еще нужно, — напомнил о сбежавшем Соловье Анейрин.

И как бы ни хотелось остаться в палате, Миладу пришлось признать правоту эльфа.

— Как хотя бы имя вашего внука? Вы ведь так и не удосужились сказать мне его, даже когда обрисовывали всю сложившуюся ситуацию.

Это было даже… странно, иначе и не сказать. Динесу пришлось несколько дней выслеживать сошедшего с ума эльфа, однако Анейрин э Аранрод не только ни разу не назвал имени убийцы, но и не говорил, что состоит с ним в настолько близком, особенно с точки зрения долгоживущего, родстве.

Все это время речь шла о родном внуке Анейрина, но тот словно пытался отречься от больного потомка, отрицал само его существование. Не для этого ли он попросил о помощи кахэ? Чтобы иметь возможность обманывать себя, говорить, что все случившееся не касается его настолько сильно.

— Его зовут Майлог. Майлог э Гвилем, — тихо произнес эльф, склонив голову. — Но он уже долгое время не откликается на это имя. Когда Соловей теряет себя, он теряет и самую суть свою, имя.

Из палаты Динес Милад вышел, не попрощавшись.

Когда девушка, наконец, открыла глаза. Анейрин э Аранрод, замер, с тревогой вглядываясь в идеальное лицо. Как же сложно понять, кто сейчас решил показать себя. Настоящая Лэйси Уиллер или ее деятельное альтер эго.

— А, это всего лишь вы, — безразлично произнесла квартеронка, безо всякой помощи садясь на постели. — Милад хотя бы выжил?

Кажется, все-таки не настоящая Лэйси. Та никогда не говорила настолько отстраненно.

— Вполне. Жив и здоров. Это он спас тебя по итогу от убийцы.

Девушка пожала плечами.

— Ну, спасибо ему за это большое, но мог бы и порасторопнее действовать. Я слабая хрупкая девушка, мне не по силам противостоять маньяку.

Настоящая Лэйси, разумеется, не могла бы справиться с такой задачей, а вот эта, спокойная, сдержанная, хитрая, как настоящая змея, осилила бы и маньяка, да и вообще кого угодно. Такой бы не в сериалах играть, а в разведке работать, но — вот беда! — субличность была порождена желанием оригинальной личности и полностью подчинена ему.