Меня зовут господин Мацумото! Том 4 - Дмитрий Ш.

class="p1">Расширившимися от изумления глазами она разглядывала новое объявление, причём уже закрытое. Недавно возвращённая уверенность в том, что она не полная дура, вновь стыдливо опустила глаза и полезла под стол.

— Как⁈ КАК!

Резко встав, она принялась ходить возле стола из стороны в сторону. Остановившись, опустив голову, изучающим взглядом уставилась на свою обувь. Пошевелила пальцами ног.

— Да нет, бред. Это какой-то обман. Я же не собиралась ему их отдавать. Кто этот человек⁈ Сын Мидаса?

* * *

Деньги Ариме передавала Мэйли. Дополнительная подстраховка на случай подставы. После просьбы дедушки встречаться с ней я не хотел. Она же меня растерзает вопросами, а потом потребует ещё что-нибудь продать с такой же наценкой, а деньги поделить пополам. Хитрому «генералу» пока стоит остерегаться мятежную «Императрицу». Если же китаянку задержат, вызволить её будет легче, чем меня, не раскрывая наших личностей. Всё прошло хорошо. Свою часть сделки я выполнил, как и обещал, отчего на сердце сразу стало легче. Теперь меня не назовут пустозвоном.

В продолжении своих обещаний, как следует угостил Мэйли. Напоил её в духе белых воротничков, которые чуть ли не каждый вечер ходят по барам. Заставил смущаться от поздравлений благодарностей. Весело шутил. Словом, хорошо провёл время. И это после того, как отдал такие деньги за пару поношенных туфель. Нет мне прощения в глазах японских мужей.

Заехав в аптеку — yakkyoku, больше похожую на супермаркет, в которой 90% товаров никакого отношения к медицине не имели, набрал целый пакет «лекарств» от всего на свете без рецепта. Собственно, в рецептурной аптеке, чаще всего располагающейся рядом с больницей или клиникой, мне бы ничего и не продали. Не положено. Все лекарства выдаются только по решению врача, в течение четырёх дней и на срок не более двух недель. Даже аспирин вам без этого не продадут. Более того, отдаёшь рецепт и на каждый купленный препарат получаешь специальный буклет, в который вклеивается отметка, когда и чего ты купил, превращающийся во что-то вроде истории болезни. В следующий раз фармацевт попросит этот буклет и сделает в нём новую отметку. Зато в рецептурных аптеках вы оплачиваете только треть стоимости лекарств, а остальное возмещает государство. В безрецептурных вы оплачиваете всё по полной программе самолечения.

Только приехал домой, даже не успел переодеться, как заявилась Хаякава. Мой адрес она знала. С мрачным выражением лица зайдя в дом в сопровождении служанки, быстро оглядевшись и не найдя искомого, но зато обнаружив ещё не разобранный пакет из аптеки, подошла ко мне и несколько грубовато сунула в руки коробку с женскими туфельками той самой марки, что и на фотографии. Мягко говоря, я удивился. Это что ещё за бумеранг?

— Можешь больше их не искать. Вот, дарю. Отдашь той «подруге», которой собирался, — ядовито поздравила.

— Ээээ, — растерянно захлопал ресницами, пытаясь сообразить, что происходит. — С чего вдруг такое беспокойство?

— Просто так, — сверкнула взглядом, такое впечатление, став ещё злее.

У неё, вроде бы, даже зрачки сузились и заострился язычок. А, нет, показалось. Я осторожно потряс коробку, прислушиваясь к ощущениям. Что-то мне сегодня подозрительно везёт на картонные изделия. Кажется, рвануть не должно. Что бы внутри ни было, оно не тикает и не шипит. Заглянув внутрь, увидел знакомые, абсолютно новые туфельки, пахнущие кожей, клеем и краской. Предчувствуя подвох, сделал первое попавшееся предположение, желая вызвать у неё улыбку и добиться новых подсказок.

— Подделка?

Надо же, судя по реакции, угадал. Что, правда?

— Хам, — обманчиво бесстрастно заявила девушка.

Развернувшись, эффектно тряхнув причёской, она с гордым видом, прямой спиной и соблазнительно покачивающейся задницей направилась к выходу. А чего приходила-то? Перехватив осуждающий взгляд служанки, почувствовал себя идиотом. Не ожидал такого от Сетсу, честное слово.

— Хаякава, — позвал, преодолев некоторое внутреннее сопротивление.

Остановившись, она повернула голову, взглянув на меня презрительным взглядом, при быстро краснеющих щеках. Вглядевшись в её глаза, увидел в них обиду, стыд, страх, такое же непонимание, что она творит, а также какую-то искорку, вздрогнул. Это было чрезвычайно мило и… пугающе.

— Может, я тебе хотел сделать необычный подарок, но постеснялся признаться, — двинулся по стопам своих бесчисленных собратьев «сказочников», мечтающих припасть, кто к устам, кто к кастрюле с мисо-супом, а кто и к чистому дивану.

— Да? Поэтому искал туфли другого размера? Не держи меня за дуру! — воскликнула та, кто пришла сказать только об этом. — Больше не желаю тебя видеть. Завтра позвонишь и скажешь, как себя чувствуешь. Только попробуй простыть. Прибью!

Сказав это, ушла даже быстрее, чем пришла, оставив меня в образе шимпанзе-мыслителя. Кажется, я понял, что сегодня испытала Мэйли. Мацумото сломался. И, похоже, не только он. Что за дела? Почему господину угрожали, а служанка делала вид, словно ничего не слышала, глядя в потолок с подозрительно втянутыми щеками и напряжёнными губами? В Африку её отправлю, завтра же!

Глава 20

Ранним утром Хаякава Юрико заглянула на кухню, собираясь приготовить завтрак для своего мужа и детей. Для этого как раз появился хороший повод. Вчера ей удалось убедить старшую дочь и сына заехать домой, проведать родителей, а потом остаться на ночь. После того, как дети выросли, они предпочли переехать в отдельное, собственное жильё, что вызывало у Юрико одновременно и понимание, и сожаление. «Как же быстро летит время», — подумав об этом, женщина с грустью покачала головой. Впрочем, поскольку сегодня вся семья собралась под одной крышей, радостная улыбка быстро вернулась на своё место.

В семьях, принадлежащих к классу кэйрэцу существовало очень много правил, регулирующих их жизнь, распорядок дня, взаимоотношения. Как в своё время и у аристократов, они являлись той отличительной чертой и примером приверженности традициям, по которым можно определить, правильный ли образ жизни ведёт семья кэйрэцу, всё ли в ней хорошо, соответствует ли она своему высокому статусу. Одно из правил этого свода гласило, что хозяйка дома должна собственноручно готовить здоровую пищу для членов семьи, даже если в доме полно слуг. Причём строго регламентировалось, в каких случаях она должна была что-то делать сама, в каких могла отдать приготовление блюд на откуп слугам, когда привлекались дочери или невестки, а когда допускалось заказывать готовую еду с доставкой.

Хуже всего в этом отношении приходилось молодым жёнам. Особенно, если они происходили из семей более низкого социального уровня, если так можно выразиться. От них требовалось чуть ли не ежедневно с восходом солнца ходить на рынок,