Распутье - Егор Серебрянский

В таких заведениях не было дельной охраны – максимум, пара полупьяных бугаев. Но и они при конфликтах не кидались выступать на чьей-то стороне – здесь все были чужими, проезжими. И потому при первой же агрессии они чаще всего выгоняли всех, чтобы старые грязные столы не попортили. Обычно на этом и расходились – дальнобои обычно не бросались на девушку, только матерились вслед. Но изредка догоняли и требовали вернуть выигрыш. А хорошего хука справа от меня ожидали еще меньше, чем мухлежа за столом. Руслан притом стоял в двух шагах в стороне со сложенными на груди руками и разве что не насвистывал – хотя я знала: следит, что справляюсь, а если только возникнет подозрение серьезной опасности, тут же окажется рядом.

Я не думала, что этими суррогатами заменяю ему предыдущую жизнь, но тем не менее он оживал – будто вспоминал все свои эмоции по порядку.

И дошла очередь до злости. Случилось это после того, как я нарвалась на местных, за которых встряла и охрана. Подвыпившие мужики не церемонились со мной, мы на пару отбились и успели долететь до машины, но скула ныла – один косой удар я все-таки пропустила. Пока мчались к придорожной забегаловке с двумя комнатами на аренду, Руслан молчал. И уже в малюсенькой комнатушке заорал, забыв о тонких стенах:

– Дура, ты совсем спятила? Ты чего добиваешься?! Видела, что один нож достал? Нож, блядь! По-твоему, это шутки? Следующий достанет пушку!

Я поправляла рукав – его, оказывается, тоже разорвали. Жаль. У меня с собой совсем немного вещей, как-то еще не приходило в голову поддаться безудержному шопингу. Растянула губы в кривой улыбке и вопросила холодно:

– Это ты ко мне так обращаешься?

Он едва держался. Таким злым я и раньше его видела – всего несколько раз, когда была полная задница.

– К тебе!

– А не боишься за такое и по роже прохватить? Я тебе не тихая девочка, которая оскорбления мимо пропускает.

– Так врежь, Лиза, врежь! – он только прибавил громкости. – Только ума наберись! Какого хрена было выбираться из проблем, чтобы сдохнуть в каких-то ебенях ради непонятной цели?!

Я едва не усмехнулась. Руслан ведь и сам не понял, что в порыве ярости выкрикнул – сформулировал то, чего я так долго ждала: мы с ним выбрались из проблем и нам просто нужна новая цель. Но сейчас на этом лучше не акцентировать внимания. Я просто зарядила ему снизу, но блок не миновала. Зато пнуть смогла – больная нога теперь была его самым слабым местом. Но Коша даже не простонал, а резко перехватил, заламывая руки назад, и прошипел в губы:

– Кажется, кто-то нарывается?

И был в этом полностью прав – я нарывалась. Потому и цапнула его зубами за нижнюю губу. И после этого уже полетела на кровать, сминаемая его злостью, которая слишком быстро менялась на страсть. Начал он слишком резко – боялась, что он или меня пополам переломит, или изнутри разорвет, но постепенно переключался – и уже не замечал, что на мои укусы и тихие рыки отвечает глубокими поцелуями. Ему подчинить меня важно, но он всегда знал, что через боль я не сдаюсь. И потому он победитель – тот, который всю меня под себя подстроил и теперь заставил стонать и выгибаться, умоляя не останавливаться.

Я ведь раньше и не знала, что такое секс – в нем, оказывается, нет предсказуемости, это мешанина из нежности и страсти. Это когда ты ни о каких границах вспомнить уже не можешь, и всякая поза – на взрыв сознания, и крючишься под ним от оргазма, а он продолжает брать свое. Потому что я – его. И это, возможно, единственное, что в жизни всегда останется его.

Зато после выплеска и с трудом отдышавшись можно продолжать целовать – почти по инерции. Куда придется. Без опаски, что выльется в очередную свистопляску, хотя в теле и не осталось ни капли силы. И говорить теперь проще.

– Лиз, я серьезно, – Руслан все-таки вспомнил предыдущую тему. – Прекращай подставляться. В конце концов, выяснилось, что я очень ревнив. Терпеть не могу наблюдать, как ты играешь на их гормонах, все раскисают от твоего вида.

– Надо же, – протянула я ехидно, – какие откровения. А я тебе в следующем месяце хотела предложить ограбить банк.

Он закрыл глаза ладонью и беззвучно рассмеялся.

– Опа! – Я приподнялась, расширяя глаза. – Неужели ты уже грабил банки? Без меня?!

– Ни разу, – признался он. – Но инкассаторскую машину однажды брали. До сих пор считаю это идиотизмом – потом сбыть те банкноты боялись, пришлось реализовывать наличкой в регионах, да и сама сумма риск не оправдывала… Все, все, забыли. Лиз, я уже в который раз повторяю – завязывай. Зверя внутри можно кормить адреналином, но это никогда не заканчивается хорошо.

Повезло, что он руку от глаз не убрал, потому не видел, как я довольно улыбаюсь. Вообще-то, иногда заканчивается хорошо – в нашем случае просто отлично. Но надо продолжать провоцировать – до тех пор, пока он не замечает все новых и новых эмоций, пока привыкает к каждой из них:

– Руслан, а может, нам с тобой в полицию на работу податься? И адреналин, и на зарплате.

– Мне? – он очень удивился, отодвинул руку и уставился на меня. – Ни за что.

– В телохранители? – я просто продолжала перечислять. – И азартно, и если босс окажется достойным преданности – смысл.

Он ответил через несколько секунд – так тихо, чтобы я могла только догадаться:

– Хватит с меня преданности.

Упала головой ему на грудь и зажмурилась. Теперь все будет хорошо, даже если он сам пока не видит. Но он продолжил тему:

– Лиз, давай в Англию рванем ненадолго? Просто немного отдышимся и язык подкачаем. Надеюсь, Вера за это время мою квартиру продаст…

Опять Вера. Эти двое созваниваются почти ежедневно! И он все-таки уговорил ее заняться продажей, пусть и за свой процент, но сам факт! Я забурчала недовольно:

– И ты мне еще о ревности говорил?! Кто из нас имеет больше поводов для ревности?

Он положил мне руку на голову и не позволил приподняться. И оправдываться не спешил – за ним вообще такой привычки не водится.

– Надеюсь, что продаст, – продолжал размышлять вслух. – Нужно как раз несколько миллионов. После можно попробовать компьютерную фирму организовать, а потом расширяться на оборудование для видео- и аудионаблюдения. Такие услуги всегда будут востребованы, а я в них шарю. Потянешь бухгалтерию, Лиз?

– Потяну, наверное. – Я была так шокирована, что до сих пор предпринимала попытки поднять голову и заглянуть ему в глаза, но Руслан почему-то не позволял. Возможно, смеялся – и не хотел, чтобы я застукала. – Ты эти планы серьезно строишь? Не думала, что это произойдет так быстро…

– Не быстро, Лиз. Сначала мы просто прокутим все деньги, а думать о будущем начнем, когда прижмет. Возможно, через несколько лет. Готова к такой размытой стратегии?

Не ответила, просто улыбалась ему в шею. Сам знает, что я с ним ко всему готова. И первые его планы – это самый большой шаг. Без разницы, когда они начнут осуществляться. И пусть всегда Руслан, на секунду превращающийся в Кошу, будет прислушиваться к столичным новостям – не упомянут ли там фамилию Морозова. Пусть. Это та маленькая жертва, которую он обязан приносить человеку, который никогда не перестанет быть всем его прошлым. Мне же остается стать всем его будущим.