Европа против России. 1812 год - Алексей Васильевич Шишов

Чернишни, но он с потерею многого, а не всего, как предполагалось, вывернулся из когтей орлов русских, по причине смерти от первого выстрела неприятельской пушки, поразившей ядром командира 2‑го корпуса Багговута, которого корпус, поступя в команду старшего по нем генерала, умедлил выполнить предписанное той колонне движение, назначенной быть дирекционною в начале атаки для всех иных пехотных корпусов».

В битве на реке Чернишне войска короля Неаполитанского понесли чувствительный урон: его потери убитыми (в том числе два генерала) и ранеными составили 2,8 тысяч человек, пленными – 1200 человек. Трофеями победителей стали 38 пушек, 40 зарядных ящиков и большая часть обоза, в том числе личный обоз маршала Мюрата. В обозе нашлось много самого разного военного имущества, но почти не было провианта.

Сам маршал империи Иоахим Мюрат на берегах реки Чернишни впервые за всю свою длительную военную карьеру получил ранение. «Баловня победы» в кавалерийской схватке достала пика донского казака.

У победителей в ходе сражения выбыло из строя убитыми, ранеными и контуженными 1204 человека.

Победа русского оружия в битве на реке Чернишня (в Тарутиском сражении) могла бы быть более убедительной. Так считают многие исследователи. Но командовавший правым крылом генерал Беннигсен не смог организовать должного взаимодействия своих колонн и не проявил должной распорядительности. То есть, он в тех событиях оказался явно не на своем месте.

Генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов за одержанную победу был награжден золотой шпагой с лавровым венком и украшенной алмазами. В честь Тарутинского сражения в 1813 году из половины Московского гарнизонного полка был образован пехотный полк, получивший название Тарутинского. В 1834 году на месте Тарутинского сражения был воздвигнут памятник. Надпись на нем гласила:

«На сем месте российское воинство, предводительствуемое фельдмаршалом Кутузовым, укрепясь, спасло Россию и Европу».

Тарутинские дни ознаменовались в жизни Главной армии еще одним событием, которое касалось воинской чести. Недоброжелатель полководца Голенищева-Кутузова его начальник штаба ганноверец на русской службе Леонтий Беннигсен после очередного доноса на главнокомандующего Александру I был принужден покинуть армейский лагерь. Император прислал в Тарутино рескрипт такого содержания:

«Князь Михаил Ларионович!

Доходят до меня сведения, что вы имеете справедливый повод быть недовольным поведением генерала Беннигсена. Если сии слухи основательны, то объявите ему, чтобы он отъехал от армии и ожидал во Владимире от меня нового назначения.

Александр».

Получив такое послание государя, генерал-фельдмаршал вызвал к себе своего недоброжелателя и приказал ему оставить действующую армию.

…Считается, что поражение, нанесенное маршалу Мюрату на реке Чернишне, стало прямым вызовом русского полководца императору французов. Оно символизировало собой изменение стратегической ситуации в войне в пользу армии России. Именно в день 6 октября, получив известие о поражении своего авангарда, Наполеон принял решение оставить Москву. Он не собирался покидать пределы России, а, перезимовав в южных губерниях, снова взять в свои руки инициативу в идущей войне.

Новый стратегический замысел Наполеон изложил в письме своему министру иностранных дел, написанном перед оставлением французской армией Москвы. Император писал в Париж:

«…7 я выхожу из Москвы по Калужской дороге. Если неприятель вздумает защищать Калугу, я его разобью; потом, смотря по погоде, или сделаю поиск на Тулу, или пойду прямо на Вязьму. Во всяком случае, к началу ноября поставлю я армию на пространстве между Смоленском, Могилевом и Витебском. Решаюсь на сие движение потому, потому что Москва не представляет больше военной позиции. Иду искать другой позиции, откуда выгоднее будет начать новый поход, действие которого направлено на Петербург или Киев».

Один из участников Русского похода, адъютант Евгения Богарне военный топограф Е. Лабом, в своем «Отчете о кампании в России» писал по поводу вышесказанного:

«Нельзя понять, как мог Наполеон ослепнуть в такой мере, чтобы не понять необходимости немедленно уйти. Ведь он видел, что столица, на которую он рассчитывал, уничтожена, и что зима подходит. Должно быть, провидение, чтобы наказать его гордыню, поразило его разум, если он мог думать, что народ, решившийся все сжечь и уничтожить, будет настолько слаб и недальновиден, чтобы принять его тяжелые условия и заключить мир на дымящихся развалинах своих городов».

Поражение авангарда маршала Мюрата на реке Чернишне и стало тем «звонком» для императора французов, когда он принужден был не оставить, а бежать из оскверненной его «европейским» войском Первопрестольной Москвы. Императорский гвардеец Цезарь Ложье де Белькур, уроженец острова Эльба, вспоминал на страницах своих мемуаров о том дне, когда был получен наполеоновский приказ «о походе из Москвы»:

«Мы расставлены в боевом порядке на первой Кремлевской площади – несколько батальонов императорской гвардии, королевская гвардия и дивизия Пино. Император произвел нам смотр. Смотр продолжался около двух часов. Собирались приступить к раздаче наград, как вдруг показался адъютант Мюрата – Беранже с тревожным видом, с исказившимися чертами.

Смотр прекращается. Император уходит в покои Петра Великого. Через минуту мы получаем приказ возвратиться на прежние квартиры и приготовиться к немедленному походу. Очевидно, прощай надежды на мир! Мы все еще будем игрушкой в руках Кутузова!»

…Полки Великой армии, собранной с пол-Европы, вошли в древний русский город на Москве-реке 2 сентября и стали вынужденно покидать ее с 23 сентября. При отступлении первыми (заранее) покинули Москву по дороге в сторону Смоленска под прикрытием 1‑го кавалерийского корпуса дивизионного генерала Э. Шампьона де Нансути обозы с больными и ранеными. Корпус в начале Русского похода насчитывал в своих рядах 11,5 тысяч человек, теперь в нем оставалось только около 2 тысяч всадников.

5 октября Москву в том же направлении покинула еще одна такая колонна под прикрытием пехотной дивизии генерала М.М. Клапареда.

Главные силы Великой армии (корпуса вице-короля Итальянского и маршала империи Л.Н. Даву) выступили из Москвы 7 октября и направились на Тарутино по Старой Калужской дороге. Это было не что иное, как стратегическая маскировка задуманного.

В Москве пока оставалась Молодая гвардия (8 тысяч человек), часть других войск во главе с маршалом А.И. Мортье. Он имел задачу эвакуировать остальных больных и главное – взорвать городскую крепость – Московский Кремль. Последние наполеоновские войска вышли из Москвы 10 октября.

Затем Наполеон, тоже державший свои планы в секрете, изменил маршрут движения и проселочными дорогами перешел на Новую Калужскую дорогу по направлению к Боровску. Он решил обойти русскую армию и через Малоярославец выйти к Калуге (там хранились большие запасы провианта и фуража), чтобы «выгодно» оказаться в южных российских губерниях, не тронутых войной.

Император французов предпринял еще одну попытку обмануть своего соперника, послав ему от имени маршала Бертье письмо, написанное якобы в Москве. В письме император французов, умевший хитрить на войне,