Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник) - Георгий Вайнер

– Задача ясна, вопросов нет. Есть по этому случаю уместное воспоминание…

– Давай, у тебя еще пять минут…

– Уложусь быстрее. Как вы знаете, я жил раньше в городе Бельцы, который вы почему-то высокомерно называете Крыжополем. Конечно, это не Париж и не Лос-Анджелес. Даже не Рио-де-Жанейро. Маленький, плевый городишко. Однажды он был потрясен душераздирающей историей. Продавщица райпо Лида бросила своего жениха Лерика Шимко и вышла замуж за участкового Сукирко. Надо сказать, что Лерик был завидный и очень зажиточный жених, потому что работал шофером ассенизационной цистерны, а в городе без канализации это очень почетная и выгодная должность. Но любовь к красавцу менту оказалась сильнее низких интересов к водителю говновоза, и свадьба очень шумно загуляла в Лидкином доме на Заречье. В разгар веселья туда подъехал Лерик на своей вонючей цистерне, очень печальный и очень пьяный. Как принц Гамлет, обозрел чужое счастье, забросил в открытое окно спускной шланг и затопил ликующую общественность города Бельцы жидким говном под самую крышу.

– Ну и что ты хочешь сказать?

– Я хотел узнать, когда подавать цистерну к окошку Интернета…

Короче! Слушай только себя, козел! Поговори с душой своей – что подскажет, то и делай! Забудь про остальные разговоры, советы, подсказки, просьбы и опасения! Как предчувствуешь – так и поступай!

Уговорил меня Карабас ехать на метро. Затеряешься, мол, в толпе, как капля в дожде. Не хотел я, а дал уговорить. Поехал на лучшем в мире метрополитене, ядри его в туннель!

Это я-то – тот самый легендарный ученик, которого наш директор Мрак Темнотеич хотел вышибить за то, что я со своих фарцовых заработков ездил в школу на такси!

Видимо, столько сил с утра ушло на выстрел, что упала сопротивляемость души. Согласился, поехал! И почти час мечусь, как крыса в западне, пытаясь сбросить с хвоста двух «бетимпексовцев». Может быть, вообще-то говоря, их здесь больше, но этих я срисовал точно. Эти двое вместе с покойным охранником Валерой, царство ему небесное, везли меня в «Интерконтиненталь» на встречу с приснопамятным другом Николаем Иванычем – или черт его знает там как!

Как они на меня вышли, как перехватили меня – понятия не имею. Во всяком случае, когда я перепроверился на станции «Комсомольская», они уже вели меня. И наверное, вызвали подкрепление. Вдвоем, на людях, в толчее метро они не наберутся нахальства задерживать меня. Но эта льгота у меня очень недолгая – подмога вполне может подоспеть в милицейской форме, и они у всех на глазах начнут крутить пантомиму под названием «захват геройскими ментами вооруженного преступника».

Я методично прочесывал все доступные мне переходы и пересадки в надежде оторваться где-нибудь от них, но они перли за мной неутомимо, как приклеенные.

Хорошо, я их запомнил. Один, постарше, в черно-сизой куртке с оттопыренными карманами, был настоящий красавец из учебника патологии. Готов примазать, его когда из маманьки вынимали – щипцы на башку накладывали, тащили его в этот славный мир с большим усилием и усердием. У него были вдавленные виски, будто ямы в черепе позади глаз, и на дне этих пугающих углублений под серой нездоровой кожей что-то шевелилось и пульсировало. Может быть, мозг? Или гной?

Нет, он мне был как-то несимпатичен.

А второй был боец хоть куда – здоровенный костистый парень, похожий на мускулистый скелет.

Они шли за мной, практически не скрываясь, подстраховывая друг друга, время от времени долдоня что-то по мобильным телефончикам.

Вот влип, ешь твою налево! Как говорил дантист Изя Кацап, это – не люди, это – свора гоночных псов.

На станции «Курская» я стащил с себя парик и бросил в урну. Какой тут, в задницу, парик! Йог твою мать! От кого теперь в нем скрываться? Игра пошла серьезная, тут, понимаешь, не комедия с переодеваниями!

На переходе с радиальной на кольцевую, стоя на эскалаторе, величественно плывущем в преисподнюю, я решил прорываться на волю. Здесь, в подземелье, мне ловить нечего. Здесь ловить меня будут. Рано или поздно они меня тут уконтрапупят, а выволочь меня на улицу, до машины – дело рутинной техники.

И в этот момент увидел поднимающегося на встречной ленте эскалатора своего замечательного другана Николая Иваныча. Выходит, я их все-таки недооценивал. Какая же у них должна быть система связи и наведения!

Николай Иваныч был еще далеко, глубоко внизу, он поднимался, как гроб в крематории, поехавший почему-то назад, наверх. Он уже увидел меня, или ему передали по радиотелефону следующие за мной гоночные псы. Широко разводил руками, как для братского объятия, и показывал жестами – подожди меня внизу, там тебя встретят.

Думать больше не осталось времени. Вообще, похоже, не твое это дело – глубоко, раздумчиво мыслить, не твое это поле. Положись на дремлющие инстинкты, прислушайся к душе, не мучай, не томи ее! Если она просит или велит что-нибудь срочно – уступи ей, как женщине, сделай, что говорит! Обоим будет лучше!

А велела она мне в этот момент сделать то, что моя гоночная свора повторить не сможет.

Я прыгнул.

Сгруппировался и взлетел – вверх-вперед-влево. Легко коснулся – для опоры – рукой за ореховую полированную разделительную панель между встречными лентами эскалатора и приземлился на ступенчатой полосе, которая ползла вверх.

Пассажиры, стоявшие ниже меня на лестнице-чудеснице, железно отсекали от меня Николая Иваныча – он не мог стрелять в меня сквозь толпу.

А мои шустрые преследователи, краснорожие индейцы-следопыты Гнойный Мозг и Мускулистый Скелет, плавно едущие вниз, вдруг из глубокого арьергарда оказались прямо перед направленным на них пистолетом ПМ.

– Ложитесь, суки! Сейчас череп пробью! Ложись! – орал я. – Пушки вниз кидайте!

Нет, бойцы они были неважные. Жидкие оказались на расправу. А может быть, живо помнили, как в «Интерконтиненталь» привезли они нас с Валерой вдвоем, а из гостиницы вывозили своего гончего сыскного коллегу в мешке.

Они не легли, а сели на эскалатор. И пистолеты бросили, которые катились вниз по ступенькам с каким-то каменным стуком. Ну ладно.

А я припустил по лестнице, которая как-никак везла вверх. Хороший был спурт. Давние мои гонители из сборной, точнее сказать – выгонители, сейчас бы душой порадовались за те результаты, которые я показал на дистанции.

И народ, слава Богу, у нас хороший. Сознательный. Все понимает. Никто не бросился меня ловить, перехватывать. Смотрели с интересом, но, встречаясь со мной глазами, сразу стыдливо отворачивались, будто боялись запомнить мою личность. Потом еще в свидетели затаскают!

Выскочил я на площадь и сразу повернул направо – мимо линейного отделения милиции, мимо касс, мимо депутатского зала – там с первой платформы есть открытый проход на пути.

Я понимал, что у меня всего несколько секунд форы – они сейчас подтянут все резервы. На меня хватит, мало не покажется. Спрыгнул с перрона, перебежал через рельсы, нырнул под платформу, успел проскочить перед длинным пассажирским составом. На третьем пути пассажиры заныривали в зеленое чрево электрички. Хорошо бы знать, куда эта колесная колбаса направляется. Но нет времени выяснять маршрут, расписание, тарифы. Едем к свободе, к счастью, к жизни! Беспечные ездоки – из ниоткуда в никуда.