Карабах – горы зовут нас - Эльбрус Иззят оглы Оруджев

ждет и надо решать, как скорее вырваться из котла. До рассвета оставалось совсем немного, а на войне, как говорят:

— «утро всегда наступает слишком быстро».

Сухой холодный ветер с севера принес циклон, и погода стала заметно портиться. По небу плыли темные грозовые тучи, налитые тяжестью. Надо ожидать в горах снега или мокрого дождя, здесь часто такое случалось, особенно перед мартовскими оттепелями.

— Час от часу не легче, — подумал полковник, глядя на почерневшее небо.

Перед КШМ он остановился, еще раз посмотрел на застывшие лица погибших.

— Вот и все, Юсиф, теперь мне не надо больше тебе врать, что все хорошо. Душа твоя уже успокоилась, спи спокойно мой дорогой друг, ты выполнил свой долг. Рядом с ним лежал майор Садиев. Ветер распахнул его шинель, оголяя молодую грудь, и подставляя ее холодному ветру. Полковнику показалось, что майору должно быть очень холодно, и он невольно стал запахивать полы шинели, прикрывая ими окоченевшее тело. Глазницы капитана Агаева были занесены снежной порошей. Аккуратно он смахнул снежные крупицы.

Им так и не удалось познакомиться поближе, потому что в первый же день он послал Агаева в отряд «Гуртулуш», для оказания им помощи.

— Интересно, — глядя на красивое лицо капитана, думал полковник, — есть ли у него семья, дети? Неужели он пришел сюда, за своей смертью?

Полковник нежно поглаживал застывшее лицо офицера? Не находя ответов на вопросы.

— Я вас мужики не оставлю здесь лежать на снегу, друзья мои, верьте мне, — он говорил с ними, как с живыми, не сомневаясь, что они его прекрасно слышат и знают, что с ними будет. Не позволю каким-то хачикам глумиться над вами, клянусь СОЗДАТЕЛЕМ, слово офицера, — он провел по своему лицу обе ладони, ритуальным обрядом. Ему стало немного легче на душе, так как решение было уже принято, теперь оставалось набраться терпения и ждать развязки событий.

Фаталиев со своей командой уже убрали антенны связи, сложили все в машину и были готовы к движению. Открыв дверь в кунг машины, он, схватившись за поручни дверки, одним прыжком забрался вовнутрь. В углу на кушетке, накрытый солдатской шинелью лежал Олег Нестеренко, на другой лавке спал раненый Худиев. Как только полковник вошел в салон, Нестеренко открыл глаза и попытался сесть, но он успел придавить его плечи, не позволяя Олегу встать.

— Лежи родной, все хорошо, только не вставай, попросил он раненого.

— Мы выдержали, дорога наша командир, — Нестеренко говорил очень громко, как человек, который не слышит самого себя. Так бывает с теми, кто получил сильное сотрясение головного мозга при контузии.

— Все хорошо, Олег, успокойся, — скоро все должно кончиться.

— Как наши, смогли удержать позиции? — опять закричал Нестеренко.

— Все нормально, мы удержали позиции. Олег, ты скажи мне, как ты себя чувствуешь, голова как?

— Шума много в голове, да уши болят, будто кто-то с двух сторон приложился к ним. А это кто, он показал на Худиева.

— Комбат-два из 703-ей бригады, раненый он, в плечо. Спит сейчас, после укола.

— Ты вот что, Олег, постарайся заснуть, ты мне завтра будешь, нужен как воздух, у нас с тобой еще много дел впереди. Я прошу тебя, как друга прошу, постарайся, — полковник недоговорил.

Дверь кунга открылась, и в проеме показался «бородач» с перетянутыми пулеметными лентами через плечи.

— Командир, мы к тебе, тут, — он повернулся в темноту, указывая на кого-то, — пришли, поговорить надо. «Бородач» перевел дыхание и выпалил одним духом, — в общем, принимай командование, и вот что, пошли к мужикам, они ждут тебя, — он опять махнул рукой в темноту.

Эта радостная новость разрывала душу и вырывалась наружу, но он сделал над собой усилие и спокойно сказал:

— Всех командиров групп постройте перед машиной, остальным бойцам передайте команду. Раненых солдат перенести в рядом стоящий дом, оружие и боеприпасы собрать полностью, время на сборы один час. Понятно?

«Бородач» хотел что-то спросит, но потом наверно передумал и выпалил: — Есть, — помолчал немного и добавил, — командир, — повернулся и исчез в темноте. Полковник бережно накрыл бушлатом Нестеренко, взял автомат и спрыгнул на землю. За время, пока он находился в машине, погода внезапно и резко изменилась. Шел тяжелый, мокрый снег очень неприятный. Он натянул капюшон куртки, повернулся и посмотрел на Сарсангское водохранилище. Но не увидел его, все затянулось темной пеленой. На лес в горах валился снег, много снега. Сам АЛЛАХ помогает нам, посылая такую погоду, решил полковник и поспешил к стоящим в стороне бойцам.

Те, увидев приближающегося командира, затушили сигареты, и выстроились в символический строй. Полковник не стал спрашивать, откуда они, а сразу приступил к постановке задач.

— Первое, что нам надо сделать, — он оглядел присутствующих внимательным взглядом, — это вынести всех раненых и погибших с поля боя и сосредоточить их в этом доме, — он показал на разрушенное строение. Мы их не оставим здесь. Это должны запомнить все.

— Второе, от каждого отряда выделить по пять — шесть человек, только добровольцев в передовой отряд. Добровольцев прислать к штабной машине. Бойцам раздать все боеприпасы и имеющиеся продукты. У кого в отряде есть автомобили сосредоточить их в колоне перед выходом из Атерка. Артиллерийские батареи снять с позиций и выдвинуться к населенному пункту Умудлы. И последнее, — он посмотрел на «бородача», с лентами, — в нашей решительности и вере командиру, наше спасение, вот и все, что я хотел вам сказать. Полковник повернулся и пошел к своей машине, которая стояла в отдалении, давая понять всем, что разговоры окончены и надо торопиться, исполнять приказания.

— Вюсал — подходя к машине, позвал он солдата, который «колдовал» над мотором. Увидев командира, водитель быстро спрыгнул с бампера и пошел на встречу.

— Ты вот что сделай, — полковник, укрываясь от ветра, пытался прикурить,

— Подгони машину к штабу и загрузи всех погибших офицеров. В испуганных глазах солдата отразились огоньки тлеющей сигареты. Он что-то хотел сказать, но полковник упредил его.

— Если боишься трупов, то пойдешь пешком, а водителя я себе найду. Этого было достаточно, чтобы он тут же передумал задавать вопрос и пошел к машине. Постояв на холодном ветру и жадно смоля сигаретой, полковник, убеждал себя, в том, что он все делает правильно.

В кунге Нестеренко сидел в углу, обхватив голову двумя руками. По его виду было заметно, что он мучительно борется с головной болью, после контузии. На соседней кушетке постанывал Худиев. Ступая тихонько, полковник подошел к столу и спросил у санитара, указывая на раненного офицера:

— Как он?

— Все время мечется, жар у него. Второй раз повязку срывает, еле удерживаем. Врач