Осеннее равноденствие - Влада Ольховская

и вероятность, что Кира была не первой жертвой Алены. Нам нужно больше данных об этой семье.

Эти двое общались как раньше, будто и не было никакой Ксаны… Это хорошо. Хотя Гарик надеялся, что они используют совместное пребывание под одной крышей чуть продуктивней, ну да ладно, есть шанс, что они еще образумятся.

Пока же всем троим предстояло навестить Соню Моровскую, осиротевшую дочь Киры. Алена удочерять ее не захотела, со скорбным видом пояснив журналистам, что она не способна взять на себя такую ответственность. Но репутацию она сохранила, оплатив девочке пребывание в частном интернате.

Место действительно оказалось не худшее: просторный трехэтажный дом, рядом с ним – старый сад, укутанный ароматом поздних прелых яблок. Идеальное место само по себе, в часы утренних туманов наверняка мистическое… Ну а во время прогулок – зловещее, потому что те, кто здесь жил, красотами не наслаждались. В основном это были умирающие люди, чаще всего пожилые, бродившие по усыпанным листьями дорожкам только потому, что медсестра сказала им не оставаться на месте. Судя по пустым лицам, они вряд ли понимали, где находятся и что происходит… Они уже были не здесь, а тело будто не понимало этого. Но, по крайней мере, ухаживали за ними неплохо: Гарику доводилось видеть инвалидов, доведенных до критического состояния, ему было с чем сравнить. Интернат обещал позаботиться о здоровье постояльцев, и свою часть сделки он выполнил, ну а нечто столь неуловимое как счастье в условиях договора и не прописывалось.

Соня тоже казалась не обычной девушкой в инвалидной коляске, а одним из призраков, вырвавшихся из осеннего тумана. Гарик знал, что ей исполнилось семнадцать лет, но, как часто бывает при таком диагнозе, выглядела она намного младше. Не ребенок даже, а очень дорогая фарфоровая кукла, такая хрупкая, что кажется: ее уничтожат первые морозы зимы. При этом на болезненно худом треугольном лице горели удивительно живые и удручающе взрослые глаза.

– Кто вы такие? – спросила она, переводя взгляд с одного профайлера на другого.

Гарик не винил ее за недостаток доверия, они трое и правда представляли собой сомнительное зрелище. Он не мог избавиться от ощущения, что перед ним маленький ребенок, а разговаривать с детьми он не любил. Мелким ведь можно всю психику неудачным словом поломать… взрослым тоже можно, но взрослых не так жалко. Поэтому Гарик предпочел молчать, оставляя слово за своими спутниками.

Он ожидал, что разговор начнет Таиса – и не ошибся. Но прежде, чем заговорить с девушкой, она без сомнений села по-турецки прямо на усыпанную гравием дорожку. Теперь их с Соней лица были на одном уровне, и в какой-то момент Гарику показалось, что его спутница начнет сюсюкать так, как говорят с маленькими детьми.

Однако говорила Таиса нормально, она просто предпочла смотреть на Соню не сверху вниз.

– Мы проводим проверку по делу о смерти вашей матери, София.

– Так ведь не было никакого дела, – нахмурилась Соня. – Была только авария…

– Ну а вы как считаете, полиция что-то просмотрела или нет? В той аварии.

Гарик не сомневался, что за прошедшие годы девушка придумала не одну теорию заговора. Дети не мирятся с такой ранней и внезапной смертью родителей, это просто неправильно! А в случае Сони все усугублялось еще и тем, что Кира была для нее всем миром. Разве не хотела эта девочка назначить виновных и отомстить им?

Однако все оказалось иначе.

– В той аварии мама погибла случайно, – признала Соня. – Я знала, что она разобьется… Это просто было вопросом времени. Я ее умоляла не садиться в машину, но она не слушала, вечно спешила… Ну и вот.

– Откуда вы это знали? – мягко уточнила Таиса. – Машина была неисправна?

– Машина была ведром с болтами, но, как ни странно, работающим. Мама к такому внимательно относилась… Она думала, этого достаточно для безопасности.

– Как вы смогли предсказать эту аварию, София?

Губы девушки, бледные до синевы, чуть заметно дрогнули – то ли от сдерживаемых слез, то ли от горькой улыбки.

– Если я вам скажу, вы все равно не поверите.

– Пожалуйста, доверьтесь нам, – попросила Таиса. – Мы приехали сюда не для того, чтобы насмехаться над вами. Мы работаем консультантами в полиции, помогаем с расследованием очень сложных дел, и смерть вашей матери кажется одним из таких. Почему она умерла?

– Потому что ее убила моя тетя Алена, – твердо произнесла Соня.

– Полиция подозревала ее тогда, – напомнил Матвей. – Но никаких доказательств не нашли.

– Они и не могли найти, ни шанса не было.

– Почему вы так считаете?

– Потому что тетя Алена – ведьма. И знаете, теперь, когда я об этом рассказала… не думаю, что она позволит мне надолго остаться в живых.

Глава 13

Было до сих пор немного странно думать о том, что Таиса в чем-то его превосходит – именно как профайлер. Когда она только стала ученицей Форсова, Матвей не допустил бы даже ничтожную вероятность такого расклада. Он тогда был абсолютно уверен, что она дольше недели не продержится!

Но она по-прежнему здесь, и у нее есть свои сильные стороны. Например, допрос слабых, уязвимых, по какой-то причине не доверяющих мужчинам или очевидно сильным людям свидетелей. Причем дело было не только в том, что она женщина, само по себе это преимуществом не стало бы. Нет, Таиса умела подбирать правильную интонацию, улыбаться, смотреть как добрая подруга, которая обязательно поможет. Самым любопытным было то, что она даже не врала… Может, в этом и заключался секрет ее успеха? Она и правда верила, что сможет помочь, потом пыталась это сделать, так что с собой и миром она была честна.

Вот и теперь она быстро получила расположение Сони, это чувствовалось. На Матвея и Гарика девочка еще косилась с подозрением, а вот Таисе позволила подойти поближе и обнять ее за плечи. Этому не стоило удивляться: Соня слишком долго была одна. В интернате о ней заботились не плохо… и не хорошо. Здесь следили, чтобы она была здорова, насколько это возможно при ее диагнозе, и ухожена, ее эмоциональное состояние никого особо не интересовало.

Получается, после смерти матери, которая ее искренне любила, Соня осталась в полном одиночестве, в черном море осознания собственной ненужности. Как бы умна и сильна она ни была от природы, это слишком серьезное испытание для взрослеющего ребенка. Матвей сделал мысленную пометку: отыскать способ помочь ей. Пока же он просто слушал.

– Я думаю, что мама разбилась сама… Но не просто так, – признала Соня. – Она всю жизнь водила