Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц

В серии «Зал подарков» Кристофер получает подарочную корзину и ничего больше. У Арти дела обстоят не намного лучше. Ему приходится снова мириться с тем, что он законопослушный человек в мире бандитов, но он делает это, потому что ему нравится его бизнес, и он способен хорошо работать, когда не докучает клиентам перечислением ингредиентов или не разглядывает равнодушных к нему женщин («Да что вы уставились на меня, как на еду!» — ворчит Мартина). Джон Вентимилья на протяжении серии отчаянно страдает, что наводит на мысль о Вилли Ломане [видимо, имеется в виду персонаж из телевизионной экранизации пьесы Артура Миллера «Смерть коммивояжера» — Прим. пер.] через фильм «Большая ночь» (Big Night), отсылки к которому содержатся в монтаже кадров из прошлого и в музыке, звучащей дома, в покинутой стране.

Если сравнивать Кристофера и Арти с уважаемым людьми, то они определенно относятся к «не имеющим». Но лишь один из них способен довольствоваться тем, что у него есть.

Сценаристы: Дайан Фролов и Эндрю Шнайдер

Режиссер: Тим Ван Паттен

Имитация жизни

«Иногда ты так долго врешь, что не знаешь, когда нужно остановиться. Не знаешь, когда это безопасно». — Вито

«Джонни Кейкс» — самое большое отступление в шестом сезоне, а возможно, и во всем сериале. «Вступайте в клуб» и «Хаос», конечно, переносят нас в другую реальность, или в жизнь после смерти, но интерлюдия с Кевином Финнерти все же соответствует общему стилю и настроению многих сновидений сериала. Другие эпизоды разворачиваются на большем физическом расстоянии, чем Нью-Гэмпшир, но при этом они наполнены атмосферой сериала. Можно убрать Поли Уолнатса из Нью-Джерси, но нельзя убрать Нью-Джерси из Поли Уолнатса, даже когда он находится в Италии.

Однако в эпизоде «Джонни Кейкс» Вито не просто больше не является Вито, называя себя «Винсом», спортивным комментатором, работающим над книгой то ли о Рокки Марчиано, то ли о Рокки Грациано [американские боксеры — Прим. пер.] — в зависимости от того, кого именно он вспомнил в этот день. Он вступает в романтические отношения с Джимом (Джон Костелло), поваром в баре, готовящим на скорую руку, чье фирменное блюдо и дало название эпизоду. Любовная линия здесь по своей стилистике отличается от того, что мы видели в сериале раньше. Визуальный ряд и тональность находятся где-то между некоторыми эпизодами из сериала «Сумеречная зона» (Twilight Zone), который разворачивается в одном из классических воображаемых маленьких городков Рода Серлинга [американский сценарист, продюсер — Прим. пер.], и историей щетинистого здоровяка-кузена из фильма Дугласа Сирка[386] о двух парнях, которые весьма далеки от мужчин-геев из тогдашнего американского телевидения — яппи, получивших образование в колледже, представителей верхней части среднего класса (несмотря на случайные отклонения в «Близких друзьях» (Queer as Folk) и сериале «Клиент всегда мертв» (Six Feet Under)). Открывающий серию параллельный монтаж того, как Тони заново адаптируется к «обычной» (для гангстера) жизни, и Вито в Дартфорде, где он проходит процесс познания самого себя, напоминает призрачную мечту в интерпретации «Клано Сопрано». В тот момент, как Джонни, герой Тома оф Финланд [Том из Финляндии, финский художник, оказавший большое влияние на гомосексуальную субкультуру своими гомоэротическими рисунками — Прим. пер.], подкатил на своем Харли-Дэвидсоне к объятому пламенем дому и через несколько секунд появился с чудесным светловолосым ребенком, мы представляем фантазию Вито, ту жизнь, которую он никогда не сможет вести дома, в Нью-Джерси. Оставшаяся часть этой сюжетной линии включает понятные знаки и мелодраматические диалоги — от классического ресторанчика 1950-х, где мог бы ужинать Рок Хадсон, до обтянутых твидом диванчиков в гостиной отеля и некоторых строчек, вроде прямой цитаты Вито из начала главы — фраза вполне годится для постера, рекламирующего мелодраму периода до начала 1960-х о страдающей американской душе. Некоторые детали неубедительны, и действия кажутся немного более игривыми, чем предполагает ход сюжета, но здесь много неожиданно интересных моментов, например, драка в стиле Джона Уйэна у бара: испытывающий отвращение к себе Вито отвечает на поцелуй Джо ударом и потом заглаживает свою вину жестом — кладет свою руку поверх руки мужчины — наверное, это самое смелое, что он сделал в жизни.

Сцены с Вито также являются отражением сцен с Тони и Эй Джеем, борющихся со своими страхами и сражающихся с собственной натурой. Но мы всегда помним, что Вито намного хуже, потому что его друзья-мафиози такие гомофобы, что считают само его существование угрозой их мужским качествам. Параллельный показ часто создает впечатление, будто три главных сюжетных линии перекликаются друг с другом. Мы видим Вито, идущего по тротуару в Дартфорде, его подлинная натура скрыта под оболочкой, затем кадр переходит на Кристофера открыто разглядывающего женщину, идущую по тротуару перед «Сатриале»; Тони встает, чтобы выйти из мясной лавки прямо перед тем, как Вито заходит в ресторанчик; Эй Джею делает массаж девчонка-тинэйджер, пока ее подружка отсасывает у приятеля Эй Джея, а за этим следует сцена с Вито, который тайком берет мобильный телефон у постояльца отеля, чтобы позвонить жене и сыну, которые понятия не имеют, где он, и в кого он превратился.

Между тем перестраивается район Ньюарка, где вырос Тони, и плохо ли, хорошо ли, но Тони решает не противостоять этому. Деньги за продажу здания, где размещается магазин живой птицы «Капито лайв поултри» пересиливают его желание быть доном Фануччи из Норд-Ворд, а риелтор Джулианна Скифф (Джулианна Маргулис[387]) искушает его, пробуждая прежнюю сексуальность, которую, как верит Кармела (а возможно, и Тони), он уже перерос. Когда Джулианна предлагает купить здание, Тони сопротивляется, отчасти из желания произвести впечатление. Будучи скорее еврейкой, чем итальянкой, она давит на все его обычные кнопки (она красива, умна, профессионал, брюнетка, побитая жизнью), и ему нужен повод увидеть ее. Но он также искренне хочет, чтобы в районе существовал бизнес вроде того, что ведет Капито. Это вызывает у него ностальгию по прошлому.

Однако, как обычно, Тони ставит деньги превыше всего и предвкушает, как будет подписывать бумаги в ее роскошной квартире, находящейся в здании перестроенной перчаточной фабрики. (Ее жилое пространство представляет все то, что Тони ненавидит.) Но несмотря наличие того, что Тони описывает как «багет в моих штанах, который сейчас там 24/7» (то есть его тело уже восстановилось после ранения), он не может довести дело до конца и быстро уходит, оставляя Джулианну расстроенной и смущенной. Эмоциональное состояние Тони объясняется невербально, через предыдущие кадры, когда Тони смотрит на пальцы Кармелы, застегивающую его рубашку на животе со шрамом, на том месте, где еще недавно она видела его внутренние органы. Кармела смотрит на мужа с обожанием, и, когда Джулианна позже пытается расстегнуть ту же самую рубашку, у Тони возникает чувство вины. Это первый признак эмоционального изменения после ранения, и он не особенно радуется этому: в финальной сцене Тони кричит на Кармелу, потому что в холодильнике нет копченой индейки, — возможно, это попытка запоздало достичь некоего самоудовлетворения (хотя и нелепого) за то, что он чуть было не изменил ей.