Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц

В этом эпизоде случается много важных событий: Кристофер женится на беременной подружке Келли (Кара Буоно[391]) и снова срывается; Тони и Фил перестают считаться с Джонни, — то есть в будущем у них намечается немало секретных сделок, а Джонни останется номинальным боссом, как Джуниор, Лиз Ла Серва (Пэтти Маккормак) говорит Кармеле, будто знает, что на самом деле случилось с ее дочерью. Но все эти события представлены так, словно людям наскучили их занятия, и они предпочитают не замечать даже то, что происходит у них под носом.

До женитьбы Кристофера на Келли мы лишь раз встречаем эту девушку[392]. Если в сериале не уделяется достаточного внимания введению персонажа, значит, нам и не нужно много знать о Келли, кроме того, что она заменитель Адрианы — она не так тщательно следит за собой, но кажется более гибкой и умеющей подстраиваться под своего мужчину и его настроение. Она и есть Адриана, только более сдержанная, но в ней нет того огонька, который делал Адриану особенной и привлекательной: с той Адрианой Крис не знал, чего он на самом деле не хочет.

Все эти герои находятся на карусели. Прекрасно. Но это не американские горки с резкими подъемами, взлетами и петлями. Это карусель, подобная ленте доставки багажа. Они просто едут по кругу, проезжая мимо одних и тех же разочарованных лиц, ожидая, что кто-то возьмет их туда, где интересно. Когда-нибудь эта карусель рухнет, как это было с аттракционом «чашки» на празднике Святого Эльзеара. И когда это произойдет, урон будет намного больше, чем не слишком серьезная травма ребенка.

Сценарист: Мэтью Вайнер

Режиссер: Стив Шилл

Вито в целом

«Я согласен». — Джонни Сэк

Вито прожил на свободе довольно долго, и теперь он хочет умереть.

Жадно глотая джин и слушая постоянно повторяющуюся песню «Мой путь» (My Way), он едет обратно, — туда, где старые друзья хотят его убить. Вот что называется суицидом. По сути, это более длинный и сложный вариант действий Юджина Понтекорво, привязавшего веревку к балке в подвале — самостоятельная, отдельная история эпизода, которая в ретроспективе служит прототипом почти для каждого важного момента этого сезона, но трагедия Вито связана с ней наиболее остро. Если вы спросите, зачем тогда Вито было беспокоиться об убийстве упрямца из Новой Англии, дабы ускользнуть от полиции, то ответ прост: он готов умереть, но хочет это сделать так, как ему нужно.

Вито не единственный, кто движется к концу. В течение обманчиво насыщенного событиями часа Джонни Сэк признает себя виновным, Тони разрушает мечты Кармелы о независимости, Поли сражается с раком, Медоу близка к расставанию с Финном, а Тони наконец примиряется с ролью Дженис в его жизни.

Дэвид Чейз и компания, сократив количество эпизодов, дают каждому персонажу немного больше времени на центральной сцене, прежде чем опустится занавес финала. Три эпизода назад гвоздем программы был Арти, затем — Эй Джей. В «Мо и Джо» занавес начал быстро опускаться перед Джонни, который «распадается» прямо у нас на глазах.

Чейз огранил множество алмазов, и Винс Куратола засиял наиярчайшим блеском. В первых двух сезонах его практически не было видно, но затем он сделался важной частью сериала, и потому больно смотреть, как федералы совершенно ломают Джонни. Актер создает потрясающий образ когда-то властного человека, у которого отняли все, кроме гнева и уверенности в своем праве, но сейчас и этот огонь угасает. У Джонни есть ум, характер и любовь к семье, как у Тони, а также то, к чему стремится Тони. Он типичный гангстер, правящий Нью-Йорком, а не Нью-Джерси; его умение великолепно одеваться, держать сигарету, быть расчетливым и безжалостным проявляется у Тони только от случая к случаю. Еще несколько серий назад Джонни порвал бы на куски любого, кто попытался бы изменить условия сделки, как это делает Тони в этом эпизоде. Сейчас он может только пожать плечами.

Перефразируя Фила Леотардо, можно сказать: если федералы сумели заставить Джонни Сэка совершить тяжелейший грех — под протокол признать свою связь с ла коза ностра, то что они могут сделать с Тони?

Эта серия развивается по принципу — ярость, последовавшая за отставкой. Джонни много сражался только для того, чтобы понять, что у него нет иного выбора, кроме как делать то, что требуют от него федералы. Кармела отработала каждый пенни, который Тони дал ей на строительство дома (и даже больше). Но Тони не приходит на встречу с инспектором, который может дать разрешение на продолжение строительства просто из-за раздражения, что его ставят в неудобную ситуацию; кроме того, Кармелы нет дома; а еще он злится во время разговора с Медоу (которая возражает в ответ на слова Тони, что они с Финном «живут во грехе»). И у Кармелы нет иного выбора, кроме как проглотить обиду, несмотря на то что она завидует Энджи Бонпенсьеро, которая занимается собственным бизнесом.

На протяжении этого часа Тони более других наполнен гневом — и не только из-за спора с Медоу, но и из-за давнего семейного раздражителя — старшей сестры, которая всегда подводила его: сбежала, свалив на него заботы о матери, а вернувшись, захватила дом Ливии, машину и доминирующее положение в биологической семье. Хотя Дженис невероятно изменилась со времени ее первого появления, ее хамелеоновские поступки все равно выдают крайний эгоизм. «Дженис проявляет себя исключительно как Дженис», — уверен Тони. В конце особенно неудачного сеанса психотерапии с Мелфи он рычит: «Она улетела. Она смеялась над всем этим дерьмом. А затем ее путешествие закончилось, она вернулась и стала одной из нас. И она хочет свой кусок. Я вот что вам скажу: она ничего не получит! Я получаю шрамы! Поэтому это мое!»

Однако то же чувство ответственности за семью в конечном итоге толкает Тони самого поступать как Дженис, когда он соглашается обсудить сделку в пользу Джонни[393] в обмен на продажу Бобби и Дженис его особняка за смехотворно низкую цену. Этот братский жест настолько великодушный и неожиданный, что он пробивает обычную линию обороны Дженис и ударяет по личности аферистки. «Вы представить не можете, что я чувствую!» — всхлипывает она. (Кармела, озадаченная этой вспышкой, спрашивает, что случилось. «Она счастлива — из-за дома», — объясняет смирившийся Тони, понимая свою сестру лучше, чем Кармела.)